на Падэме-3, полуларк вновь вернулся в порядком опустевший рабочий кабинет Императрицы (после того как сюда пришла стража и увела большинство пиксиянок), подхватил Матвея под мышки и оттащил на диван.
– Вот уж не думал, что буду делать это для кудрявого барана, – бормотал он, укладывая моего друга детства на подушки. – Давай-давай, спящая красавица, просыпайся. Вредно столько дрыхнуть. – За словами последовали лёгкие шлепки по щекам.
– Как… – изумлённо выдохнула я, в душе попрощавшись с Матвеем. – Он жив?!
– Ну разумеется. – На этот раз Редж обернулся на меня удивлённо. – Чтобы убить человека, пси-кинетику требуется больше времени. Там же мозг надо переубедить… а, неважно. Лиар просто послала сигнал, чтобы он потерял сознание и не мешался. Другое дело, что это состояние крайне вредно для организма…
Я лишь изумлённо выдохнула, наблюдая за тем, как Редж то считывает пульс на запястье Матвея, то приоткрывает ему веки, то дотрагивается до висков и шеи. Наконец пострадавший сам шумно выдохнул и приоткрыл ресницы.
– Матвей! – Я обрадовалась так сильно, что Брайт кинул хмурый ревнивый взгляд.
– Мне ты так не радовалась, – буркнул он недовольно. – Только разревелась.
– Я от счастья расплакалась!
– Ты назвала меня лжецом.
– Простите… а вы кто? – встрял в нашу перепалку Матвей, переводя недоумевающий взгляд с меня на Реджа и обратно. – И где я?
Оказалось, что Лиарелла так спешила отделаться от пикси, что, неаккуратно воздействовав, стёрла Матвею память. Уже по пути на Танорг Редж несколько раз пытался помочь моему другу детства, но ничего так и не получилось.
– Мозг – тонкая штука. Что-то безвозвратно повредилось, – пожал плечами Брайт.
Несколько дней на корабле мы с Брайтом спорили, рассказывать Матвею правду или нет, а если да – то какую версию этой самой правды. В итоге сошлись на чём-то промежуточном: упомянули, что он по происхождению пикси и имеет собственную жилплощадь на этой планете, но большую часть жизни провёл на Танорге, работая на разведку. О том, что он и я – результаты эксперимента, разумеется, я говорить не стала, но аккуратно намекнула, что Матвей может дальше жить где пожелает – и на Пиксе, и на Танорге. Ему будут рады везде.
Всю обратную дорогу друг детства вёл себя тихо и растерянно, улыбался, когда я к нему обращалась, но сознался, что совсем-совсем ничего обо мне не помнит. И об «аварии», где мы оба потеряли руки, – тоже. И о детском доме, где мы выросли. Последнему факту он вообще очень сильно удивился.
– Но мы же – пикси. Почему выросли на Танорге?
– Так получилось. Мы оба об этом узнали совсем недавно, думали, что люди. – Я развела руками.
– А-а-а… понятно. – Он робко улыбнулся.
В космопорту Танорга Редж пробурчал, что ему очень срочно надо по делам, и попросил меня быть аккуратнее, пока он не вернётся с Падэма-3. Я с готовностью подтвердила, что буду дожидаться его возвращения в его же квартире. Честно говоря, так и собиралась сделать, если бы не Матвей… Очень сильно смущаясь, он попросил показать ему, где живёт. Что ж, пришлось поехать показывать его же жильё.
– Эх, меня теперь, наверное, в разведку не возьмут, я же всё забыл, – сокрушался друг детства, пока мы ехали на левитационном поезде к нему.
– Ничего страшного, я уверена, что у них полно сотрудников, которыми они смогут тебя временно заменить, пока ты будешь заново получать образование. Если захочешь, разумеется.
Про себя я подумала, что вряд ли РУТ возьмёт Матвея обратно. Не после всего того, что случилось.
– Что значит «если захочу»? – удивлённо переспросил мужчина, взлохматив светлые кудри.
Я пожала плечами.
– Большинство людей на Танорге не работает и живёт на социальные льготы, почти все сферы автоматизированы. Если не хочешь – можешь вообще не работать.
К этому моменту мы уже вошли в квартиру Матвея, и он затих, удивлённо озираясь по сторонам, словно впервые оказался в этом помещении. Прошёл в кабинет, потом вернулся в гостиную, потрогал кресло, затем столешницу, зачем-то понюхал клетчатую штору и отошёл, словно прикидывая, вписывается она в пространство или нет. Пятясь, он врезался в стеллаж, из которого упала стопка фотографий. Тот самый стеллаж, где он хранил распечатки по Реджу Брайту. Я бросилась собирать их, лихорадочно обдумывая, что скажу Матвею о снимках, но так и замерла, обнаружив в разлетевшихся по полу бумагах всевозможных блондинок.
– Ух ты, как они похожи на тебя! – искренне изумился друг. – Гляди, даже форма носа такая же. А вот у этой родинка, как у тебя, на ушке… Эй, Вик, всё в порядке? У тебя руки трясутся.
– Замёрзла, – соврала я. – А снимки… это я тебя просила девушек, похожих на меня, найти на Танорге. Думала, что, может, родственницу так найдём. Но ты среди захухрей искал, а мы-то оказались с Пикса, так что выкидывай всё это. Больше не понадобится.
– А, ну ладно, – легко согласился Матвей, сгреб всё из шкафа и сунул в утилизатор. – Если ты так замёрзла, то, может, чайку?
– Да, давай. – Я согласно кивнула, всё ещё не веря, что помешательство Матвея, которого я знала раньше, дошло до такой степени, что он искал девушек, похожих на меня… А на некоторых фото он даже был рядом. Выходит… это его бывшие? Озноб прошёлся по телу, но в этот момент мне вручили знакомую пузатую кружку с невероятно ароматным чаем.
– Я вот ничего из психологии не помню… – задумчиво произнёс Матвей, отпивая из своей чашки, – но вот руки сами заварили этот чай, представляешь? И вроде бы ничего получилось, очень тонкий вкус, ежевика отлично сочетается с ананасом и яблоком, и имбирь в тему. Подскажи, а профессия чайного сомелье на Танорге тоже автоматизирована?
Я отрицательно покачала головой.
– Нет, роботы не обладают хорошими вкусовыми рецепторами. Создать новый вкус может только гуманоид.
К тому моменту, когда я собралась уходить, на пороге появились агенты из Разведывательного Управления Танорга. Всё-таки мы с Матвеем сильно засветились в общественном транспорте, да и глупо было бы предполагать, что меня не ищут после того, как я пропала с горизонта на столь длительный срок. Крайне вежливо меня попросили сесть во флаер без номеров и доставили в головной офис. Удивительно, но впервые за всё время я не чувствовала страха, который все эти годы сковывал что-то внутри. Иосиф Игнатьевич больше не казался крайне могущественным человеком… Обычным, крайне уставшим и тоже время от времени наступающим на грабли.
– Виктория, мой техотдел проглядел все видеозаписи космопорта вручную и выяснил, что вы покидали Танорг на частном корабле пикси, – с места в кратер начал шеф
