её собственной секты! После того как Чень Сифень впервые увидела тот странный эликсир, она ни на секунду не усомнилась в том, что должна во что бы то ни стало узнать его секрет. Ради этого она даже отправила весточку в родную обитель, где описала сложившуюся ситуацию и уверила Зелёную императрицу, главу их секты, что обязательно раскроет сей страшный заговор. Ну и, само собой, умыкнёт для родной секты тот самый чудодейственный эликсир.
Чень Сифень в предвкушении улыбнулась. Судя по лицам грязных дикарей, со своей задачей она всё же справилась, об этом свидетельствовали хотя бы их голодные глаза и постоянно дёргающиеся в попытках протолкнуть вязкую слюну кадыки. Ну а раз она справилась, то теперь пришёл и их черёд исполнять обещанное.
И хотя в груди Сифень всё ещё ворочалось недоверие по поводу их неравной сделки, отступать от задуманного она не собиралась. Да её всё ещё терзали сомнения. Притом сомнения весьма очевидные: ну кто же в здравом уме и ясной памяти станет обменивать секреты собственной секты на какой-то там вшивый плов⁈ Однако, проведя с этими дикарями какое-то время и в полной мере оценив их безумство, она всё же решила им довериться, уж слишком примитивными они ей казались. Даже более примитивными, чем остальные носители мужского семени.
И тем удивительней было осознание того, что именно этих трёх недоумков Небесный клан выбрал в качестве своих шпионов.
Впрочем, сейчас наставницу больше волновала не глупость старейшин Небесного клана, а то, сдержат ли эти недалёкие мужланы данное ей слово?
— Сестрица Чень, а у тебя, похоже, и впрямь руки из нужного места растут, — принюхался к парящему вареву Бом Чже, тот самый грязнуля, чьи штаны она отстирывала дольше всего и кого из этой троицы собиралась убить первым.
От такого признания её заслуг да ещё и из уст подобного человека руки Чень Сифень снова зачесались. Однако, как и в прошлый раз, она не позволила гневу взять верх. Тайное учение секты Злого потока, а главное, прилагаемый к нему необычайно искусный эликсир стоили того, чтобы стерпеть пару-тройку лёгких оскорблений.
— Вкусно! — внезапно воскликнул Хуи Лан, первым запустивший ложку в парящее варево. — Намного вкуснее, чем раньше! Сестра Чень, ты превзошла саму себя! Ещё вчера твою стряпню могли жрать только свиньи и брат Чже! Без обид, брат Чже…
— Что есть, то есть, — промямлил с набитым ртом второй дикарь.
— … А уже сегодня, — продолжил прерванную речь старший из дикарей, — я ощущаю себя званым гостем при Императорском дворе.
— Ага, просто пальчики оближешь! — добавил от себя здоровяк Е Бень, вооружившись аж двумя ложками. — Отныне и впредь я нарекаю тебя главным поваром Пресвятой качалки!
Можно ли было назвать данные слова признанием её заслуг, этого Сифень не знала. Но одно ей было известно наверняка: она стала ещё на шаг ближе к тому, чтобы раскрыть весь их подлый заговор. И она даже знала, с чего ей стоило начать.
— Брат Лан, ваша секта Пресвятой качалки столь удивительна! — как можно искренней произнесла Сифень, одновременно с этим подвигая поближе к Хуи Лану заранее приготовленную бутылочку сливового вина. — Вы с братьями Бенем и Чже такие большие, что только диву даёшься! Неужто у вашей великой секты есть какой-то секрет?
— Ты ещё спрашиваешь? — удивлённо уставился на неё Хуи Лан. — Конечно, есть, давай покажу!
От столь откровенного, а главное, правдивого ответа сердце Чень Сифень тут же затрепетало. Её чутьё былой интриганки едва не вопило о том, что наставница напала на нужный след. А уж когда этот грязный дикарь, так и не вынув ложки со рта, потянулся к своим широким штанам, Чень Сифень поняла, это ОНО!
— Вот, гляди! — высвободил он из своих широких штанин тот самый «секрет». — Нравится?
— Нет, не нравится, — промелькнуло неё в голове. Тем более что эту штуковину она уже видела. Притом не раз.
А между тем разошедшийся не на штуку Хуи Лан уже вовсю потрясал перед её лицом знакомой потрёпанной книгой. Той самой, в которой описывались не только странные тренировки трёх дикарей, но и рецепт столь ненавистного ей плова. Нет, наставница, конечно, осознавала, что под замызганной обложкой скрывается немало секретов Небесного клана, однако без чудодейственного эликсира секреты эти не стоили и ломаного ляня. Уж слишком изнуряющими были описываемые там практики.
— Смотри, сестрица Чень, а это тренировка специально для тебя, — раскрыл перед ней книгу Хуи Лан. — Тут всё, как завещал наш великий мастер! И даже написано его умелой рукой!
— Утром анжуманя и прес качат, перед обедом бегит… — прочла она вслух сложно различимые каракули, словно бы нацарапанные каким-то беспризорником из трущоб ну, или ребёнком пяти лет от роду. — Это что, какой-то тайный шифр?
— Это мудрость нашего великого мастера! — воздел к потолку измазанный чём-то палец Бом Чже.
— А что-нибудь помимо этой самой мудрости у вас от него осталось? — уже ни на что не рассчитывая, закинула удочку Сифень. И, как ни странно, всё же выудила нужный ей ответ.
— А то! — снова потянулся к своим безразмерным штанам Хуи Лан.
Вскоре в руках дикаря помимо странной книги оказалась ещё и видавшая виды шкатулка. И вот её-то предполагаемое содержимое и заставило сердце Сифень забиться с новой силой.
Впрочем, гадать об этом самом содержимом наставнице Чень долго не пришлось. Спустя какую-то долю секунды мужские пальцы одним ловким движением отодвинули лакированную крышку в сторону. И как только это произошло, трепещущее сердце наставницы Чень едва не выпрыгнуло из её груди. Она, наконец, увидела то, из-за чего и ввязалась во всю эту авантюру!
На дне шкатулки покоился тот самый, уже виденный ею ранее странный клинок, так похожий на пчелиное жало, а ещё там же лежало несколько стеклянных пробирок с весьма мутной жидкостью. Без сомнения, это и был тот самый столь желанный ею эликсир.
Однако вот беда, отобрать его у грязных варваров она пока не могла. И нет, дело было даже не в том, что наставница сомневалась в собственных силах. Просто, как и у любого лекарства или эликсира, созданного в Мурим, у этого снадобья тоже могли быть свои секреты. Притом секреты весьма своеобразные. Например, те же знатоки ядов могли сделать так, чтобы чудо-эликсир «работал» только при строго определённых условиях, а в другое время являлся не чудодейственным лекарством,
