Когда они отозвались, я сказал: мы прыгаем одновременно, я беру сигнальный пистолет и ракеты. После посадки я выпускаю их, и мы собираемся вместе. Возьмите оружие и фонарики… Высота 400 метров, мотор горит еще сильнее, это ненормально. Я иду назад. Люк открыт. Бортмеханик смотрит на меня, я кивнул, и он прыгает. Парашют открывается, также прыгает бортрадист. Его парашют также открывается.
И тут я вижу, что пилот до сих пор на своем месте. Я возвращаюсь в кабину и спрашиваю Бергманна, что происходит? Он кричит: „Я не могу отпустить управление, самолет сразу начинает падать“…»
В итоге пилот решил идти на вынужденную посадку. В 00.50 «Хейнкель» удачно приземлился на фюзеляж в 75 км к северу от Пскова. Это была немецкая территория, но это вовсе не гарантировало безопасность! Многие немецкие летчики, выпрыгнув с парашютами или совершив аварийные посадки в немецком тылу, потом бесследно исчезали. Кто-то умирал от голода, оказавшись в незаселенной местности, кто-то становился жертвой диких зверей, кто-то утонул в болоте. Еще больше немцев становились жертвами партизан.
Отдохнув, осмотревшись на местности и дождавшись рассвета, в 03.30 Бергманн и Хессе отправились в путь. «После часа ходьбы по пересеченной местности мы увидели село, – продолжал свой рассказ летчик. – Мы решили поесть там и, в случае необходимости, силой захватить лошадь и ехать дальше в направлении ближайшего города. Все получилось отлично. Население было мирным и дружественным. Мы получили свежее молоко, лошадь, телегу с сеном и извозчика. Бергманн знал чешский язык, благодаря чему мы узнали название этого места – Штечегеи и ближайшего немецкого поста (Новоселье), а также направление и расстояние. Нам надо было проехать до Новоселья 20 км. Эта поездка длилась три часа. Мы курили сигареты, пили коньяк из контейнера для чрезвычайной ситуации и держали на коленях автоматы МР40 на случай появления партизан».
Летчикам удалось достаточно быстро выйти к оккупационным властям. Последние организовали поиски двух других членов экипажа силами конной полиции и эстонских добровольцев. Уже в 11.30 14 июня был обнаружен бортрадист Бродацки, а спустя два часа нашли бортмеханика Шольца.
По советским данным, в ночь на 14 июня на Ленинград было сброшено четыре морские мины на парашютах. Одна упала на Железнодорожную улицу и не взорвалась. Вторая опустилась на сгоревшее здание универмага на Васильевском острове. От мощной взрывной волны во всех домах в радиусе 500 м разбились все окна в домах. 17 человек были ранены. Третья мина ВМ1000 взорвалась на Диагональной улице (севернее Финляндского вокзала). Ударная волна снесла два деревянных барака, в которых погибло 6 человек, а 21 был ранен. Четвертая мина упала на крышу жилого дома, но не сработала.
Суммарно с 29 мая по 14 июня KG4 «Генерал Вефер» осуществила 11 минных постановок, сделав при этом 316 вылетов. Советские посты ВНОС зафиксировали падение 413 Luftminen, однако, учитывая число вылетов, их было не менее 600. При этом советские зенитные батареи претендовали на 51 (!) сбитый самолет, еще о 24 (!) воздушных победах заявил 71-й ИАП ВВС КБФ. Командование ПВО СССР оценило действия зенитчиков как особенно успешные. 18 июня 6-й ЗенАП подполковника Ермолаева был переименован во 2-й гвардейский зенитно-артиллерийский полк, став вторым по счету артиллерийским полком, получившим такое звание. Получили награды и офицеры. Например, командир 42-й артиллерийской батареи 1-го ЗенАП лейтенант Константин Трифонов был удостоен ордена Ленина.
Фактически же потери KG4 во время операции «Лягушачья икра» составили три бомбардировщика.
Траление мин, выставленных немцами за 11 ночей, впоследствии продолжалось до конца 1942 г. Однако успехи оказались скромными. Тралами и взрывами глубинных бомб удалось обезвредить только 59 «адских машин», то есть 10 % от выставленных. При этом дивизион деревянных тральщиков потерял два корабля – «Воронин» и «Пикша», подорвавшиеся на минах. Все это серьезно затруднило плавание кораблей в районе Кронштадта. Но вовсе не парализовало его! Субмарины, тральщики, канонерские лодки, катера все так же активно выходили в Финский залив и возвращались обратно. В течение всего года там велась беспрерывная малая война, которая заслуживает отдельного описания. Так что «Лягушачья икра» стала очередной операцией, проведенной по личной прихоти Гитлера и не принесшей никаких значимых результатов.
Для эскадры KG4 операция «Лягушачья икра» стала последней, когда она действовала как целое подразделение. После этого Stab./KG4, I./KG4 и II./KG4 надолго обосновались на авиабазе Сещинская (на центральном участке фронта). III./KG4 единственная сохранила статус специализированной авиагруппы. Вскоре она отправилась в Германию на аэродром Фассберг для обучения буксировке грузовых планеров, а оттуда на Восточную Украину. В районе Ленинграда «Хейнкели» из KG4, нанесшие огромный ущерб городу, убившие и ранившие сотни жителей, больше не появлялись.
Глава 11
Лето на Ладоге
Корабли люфтваффе готовятся к бою
Уже весной штабу группы армий «Норд» стало понятно, что одними авиаударами невозможно парализовать советские перевозки по Ладожскому озеру. Следовательно, Ленинград, Балтийский флот и дивизии Красной армии, постоянно атаковавшие кольцо блокады изнутри, будут бесперебойно снабжаться с Большой земли. Поэтому немцы решили создать собственную флотилию на озере, чтобы атаковать советские суда и устанавливать мины на маршрутах их движения. В этой затее согласились поучаствовать и итальянцы, которые решили отправить на Ладожское озеро свои торпедные катера.
В мае немцы сообщили о своих планах финским союзникам. Дело в том, что создание военно-морской базы на южном берегу озера не представлялось возможным. Это можно было сделать только на северном берегу, который контролировала Финляндия. Финны дали согласие, но с условием, что флотилию должен возглавить их представитель. Немцы согласились, но выдвинули встречное условие, что этот представитель все действия будет согласовывать с ними. Это был типичный случай, когда Третий рейх пытался изображать партнерские отношения со своими союзниками. Это «кокетничанье» приводило к вынужденным «консенсусам», когда формальное командование передавалось союзникам, но фактически все равно осуществлялось немцами.
Командиром флотилии стал финский полковник Йорвинен, которому вменялось координировать действия с командующим 1-м воздушным флотом люфтваффе генерал-оберстом Келлером. Главной базой интернационального соединения предстояло стать порту Ланденпохья, на северном березу озера.
Для переброски на Ладогу немецких и итальянских кораблей требовалось время, и тем временем бомбардировщики 1-го воздушного флота люфтваффе продолжали
