из темноты появился освещенный прожекторами He-111. Тогда Горбачев по рации дал сигнал прекратить стрельбу и начал сближение с целью. Он решил атаковать «Хейнкель» с фронта (спереди). Однако едва Горбачев собрался нажать на гашетку, как немецкий пилот заметил несущийся навстречу биплан и резко отвернул в сторону. Но Горбачев утверждал, что не упустил врага из виду и гнался за ним до самой Финляндии, где и добил.
Тем временем летчик-инспектор Алексеев барражировал над морем в другом секторе. Внимательно вглядываясь в небо, он заметил одиночный Ju-88, по-видимому готовившийся к сбрасыванию груза. До него было около 1000 м, и Алексеев начал сближение. Вскоре он увидел, как от самолета отделились две мины и раскрылись их парашюты. «Чайка» аккуратно обошла медленно опускавшиеся мины и вышла в атаку. Пилот нажал на кнопку пуска, и шесть реактивных снарядов понеслись в сторону бомбардировщика. Однако все они прошли ниже цели. В этот момент немцы заметили преследователя. «Юнкере» резко спикировал к воде и на малой высоте удалился в сторону форта Ино.
Дальнейшую «охоту» Алексеев описывал так: «Я вернулся в свою зону барражирования. Здесь ко мне присоединился Иван Сербин. На высоте 2000 м мы обнаружили Хе-111 и атаковали его. Зашли ему в хвост и с дистанции 200 метров открыли огонь. Пулеметчик бомбардировщика ожесточенно стрелял в нас длинными очередями, но вскоре замолк. Хе-111 задымил и пошел со снижением. Посты ВНОС подтвердили падение вражеского бомбардировщика». После этого Алексеев на высоте 2500 м обнаружил еще один «Хейнкель», обстрелял его из пулеметов и двумя реактивными снарядами. По словам летчика, бомбардировщик упал возле маяка «Толбухин». Возвращаясь на аэродром, Алексеев повстречал еще один Ju-88, но тот удрал от него резким набором высоты.
В действительности в эту ночь все немецкие самолеты благополучно вернулись на аэродром Проверен.
В ночь на 6 июня люфтваффе осуществили очередной вылет на минирование фарватеров. Воздушная тревога в Кронштадте была объявлена в 00.15 (по московскому времени). Посты воздушного наблюдения зафиксировали 24 самолета, сбросившие на парашютах 20 донных мин. Несколько Ju-88 снова атаковали позиции зенитных батарей на острове Котлин. Погода испортилась, и над восточной частью Финского залива висела многослойная облачность. Она затрудняла действия ночных истребителей, но облегчала задачу немецким летчикам.
Уже прослывший везучим ночным асом Алексеев вылетел на истребителе И-16. В 01.15 он пробил облака верхнего яруса и продолжил полет на высоте 3500 м. Надсадно ревя мотором, тупоносый маленький истребитель рассекал холодный воздух. Вскоре Алексеев заметил врага. Сам он потом вспоминал: «Вот тут, на вираже, я обнаружил Ju-88. Мне удалось выйти в атаку сзади и дать очереди из пулеметов сверху по фюзеляжу и по правому мотору. Противник увеличил скорость и пытался скрыться в облаках. Я выпустил два реактивных снаряда. Один из них взорвался у правого крыла „Юнкерса“, и немец врезался в воду между островом Котлин и фортом „Краснофлотский“». В ту же ночь Алексеев совершил еще один вылет, который завершился безрезультатно.
Создавшаяся обстановка заставила командира 71-го ИАП ВВС КБФ увеличить интенсивность боевых вылетов. Было решено иметь на каждого летчика-ночника по два боеготовых самолета. Это позволяло избегать потерю времени на дозаправку и перевооружение истребителя. Поэтому в следующие ночи «славная когорта»: подполковник Корешков, полковой комиссар Сербин, капитан Шаров, старший лейтенант Батурин, инспектор Алексеев – после возвращения из миссии пересаживались на заранее подготовленные истребители и снова поднимались в воздух.
Следующий налет люфтваффе осуществили в ночь на 8 июня. По данным постов ВНОС, самолеты сбросили 45 донных мин и 21 осколочную бомбу на позиции зенитчиков и прожектористов.
Тем временем тральщики Балтийского флота пытались обезвредить выставленные мины. Выяснилось, что с 5 июня немцы минировали основной фарватер и Большой Кронштадтский рейд. Это заставило командира ОВРа капитана 1-го ранга Юрия Ладинского расширить зону траления. Уже 8 июня моряки отчитались о разминировании главной трассы – Морского канала. Утром катера МО-201 и 3K-38 прошли по основному фарватеру, сбросив с интервалами 38 глубинных бомб. Мин обнаружено не было.
Невзирая на минную опасность, командование решило выслать в поход первые подводные лодки. В ночь на 10 июня Щ-304 и Щ-317 отправились в открытое море. Во время следования по створу кронштадтских маяков матросы увидели немецкие самолеты, сбрасывавшие очередную порцию донных мин. С эскортных катеров по ним открыли огонь. Моряки наблюдали, как внушавшие ужас огромные цилиндры с небольшим всплеском падали в воду и тонули. В то же время с острова Котлин послышались взрывы бомб, сброшенных на зенитные батареи.
Днем 10 июня над Кронштадтом внезапно появилась шестерка Ju-87D и 4 Ju-88. Целью атаки были тральщики, стоявшие в Батарейной бухте. Однако все 33 сброшенные бомбы взорвались в воде. На перехват вылетели флотские истребители, и затем старший лейтенант К.П. Присяжнюк и младший лейтенант В.И. Ткачев заявили об одной сбитой «Штуке» и одном Me-109. Немцы же сбили один ЛаГГ-3.
В ночь с 10 на 11 июня немецкие самолеты совершили уже десятый налет с целью минирования фарватеров, сбросив 35 мин разных типов. А утром, в 11.35, в небе снова появились четыре Ju-87. Зайдя со стороны солнца, они спикировали на стоянку боевых катеров в Батарейной бухте. Три мощных взрыва прогремели за кормой катера МО-103. Корма «морского охотника» была разворочена, и вскоре он затонул. Зенитные батареи выстрелили около 1700 снарядов и заявили о двух сбитых «лаптежниках».
Все эти дни советские летчики и зенитчики регулярно докладывали о сбитых в районе Кронштадта самолетах, но на самом деле немецкие бомбардировщики не понесли никаких боевых потерь. Только в ночь на 14 июня во время последней миссии над Кронштадтом не вернулся на базу He-111-6 «5J+FT» лейтенанта Бергманна (командир экипажа штурман гауптман Хессе) из 9./KG4.
Самолет вылетел из Проверена в 21.18 (по берлинскому времени). Однако над целью в этот день стояла низкая облачность, поэтому Хессе решил сбросить мины на запасную цель – Ленинград. В 00.11 на высоте 4400 м он отцепил груз. После этого бомбардировщик повернул на юго-запад. Однако через 30 минут левый двигатель начал работать с перебоями, а потом и вовсе загорелся. Вскоре стало ясно, что даже до Риги не дотянуть. «Двигатель начал сильно гореть, – писал в своем рапорте Хессе. – Пламя тянулось над плоскостью и под ней. Высота была уже 600 метров. Это было время для эвакуации. Я вызвал всех членов экипажа по именам.
