и участия правительства, а с другой – вдвинуты в законы о содержащихся под стражей в качестве благотворительных заведений, без органической связи с последними. Усердный и деятельный участник съездов представителей этих учреждений, горячо настаивавший на вреде, приносимом подросткам появлением их в торжественной обстановке публичного суда, он указывал на необходимость придать суду над ними характер опекунского учреждения и заменить уголовное возмездие педагогическим воздействием. Под его влиянием состоялись ходатайства съездов, следствием которых явились законы 1892 и 1893 годов, установившие исключительно воспитательное значение исправительного заключения малолетних. Его работам в значительной мере были обязаны своим появлением законы 1897 года о судимости и наказуемости несовершеннолетних в возрасте от 10 до 17 лет и закон 1909 года о воспитательных и исправительных заведениях для несовершеннолетних. Последние годы своей жизни Дриль посвятил изучению практического положения дела перевоспитания порочных детей, указывая обществу на забвение им в этом отношении его обязанности; он возил своих слушателей в петербургскую земледельческую колонию и во главе группы студентов совершил в 1910 году целое путешествие для обзора подобных заведений, а также фабрик и тюрем, в Москву, Владимир, Нижний Новгород и другие города. Он деятельно участвовал в учреждении общества народных университетов и общества «Народный политехникум» в Петербурге, товарищества борьбы с жилищной нуждой недостаточного населения города Петербурга, в работах комиссии по борьбе с алкоголизмом при обществе охранения народного здравия, в председательстве на первом съезде по борьбе с алкоголизмом, связанном для него с тягостными испытаниями вследствие обострившихся на съезде политических страстей; в составлении от имени упомянутых учреждений подробных ходатайств об упорядочении экономических условий народной жизни, в работах по выяснению пользы и значения кооперации, в содействии развитию начал трудовой помощи, в ряде работ по обществам патроната, в занятиях юридического общества. Во всем, что говорил, проповедывал и осуществлял Дриль, всегда господствовала самостоятельная мысль, твердая и ясная, как в положительном утверждении, так и в критике, всегда направленная к новым горизонтам, явившаяся следствием серьезной душевной работы человека, вполне чуждого тщеславного самомнения и в то же время свободного от слепого поклонения авторитетам. Эта мысль не могла успокоиться на том, что принято называть классической школой уголовного права. Коренному вопросу ее последователей – «На каком основании наказывать нарушителя закона?» – он противопоставлял вопрос о том, кто именно этот наказываемый, и вместо схематического отвлеченного преступника стремился вывести на свет Божий живого человека. Он признавал, что преступность обусловливается нередко ненормальностями в самом организме преступника, толкаемого на нарушение закона своим неуравновешенным, вырождающимся, неразвитым и болезненным организмом, оскудение которого объясняется в значительной мере современными общественными условиями. Несмотря на такой широкий взгляд на причины преступности, Дриль не поддался теориям итальянских представителей уголовно-антропологической школы и одним из первых выступал против более смелых, чем научных исследований по «пенологии» и «криминологии». Никогда не теряя веры в человека и в возможность его исправления пробуждением в нем влияния рассудочных высших побуждений, Дриль находил, что целесообразные меры борьбы с преступностью должны быть мерами общественного оздоровления, мерами «общественной гигиены», имеющей дело с вопросами воспитания, с особенностями окружающей среды и с условиями общественного устройства в его отрицательных сторонах. Наряду с этим он придавал особое значение воспитанию, тщательно изучая и отмечая его извращение, столь тяжко отзывающееся на последующей жизни в сущности бездомных детей улицы. Он сам провел печальные годы детства. Вследствие разорения отца ему пришлось проживать в том возрасте, когда слагаются впечатления, глубоко залегающие в последующую жизнь, среди чужих людей. Отсюда он вынес теплую любовь к детскому возрасту и заботу об ограждении его от вредных влияний. В его статье «Вопросы правильной постановки воспитания» разъяснены глубокие мысли и тонкие наблюдения над источниками и условиями сформирования характера. Свое отношение к людям он выразил в статье «Царство Божие внутри нас», в которой он говорит: «У натур, охватываемых истинно-религиозным чувством, наряду с служением Высшему Существу, которое проникает всю вселенную, идет и беззаветное служение любимым детям этого Существа – людям, особенно страждущим, трудящимся и обремененным… Они всегда действуют ради пользы других, а на свою долю оставляют высокое и чистое сознание совершенного добра, которое возвышает душу. Они счастливы своим чистым внутренним миром и несут с собой ясность и радость в окружающий их мир. Вот все подобные личности и есть участники того Царствия Божия, того высшего, совершеннейшего счастья, которое внутри нас и которое не может быть восполнено обладанием всеми богатствами мира». Такой деятельной любовью была проникнута вся жизнь Дриля. «Занятый по горло, постоянно одержимый святым беспокойством о внесении в окружающую жизнь света разума и знания, никогда и никому не отказывавший в совете, заступничестве или ходатайстве, иногда встречавшемся в официальных сферах с холодной подозрительностью, он – усталый, слабеющий физически и не знающий отдыха, осуществлял завет Сенеки: vivere est militare, и умер внезапно, среди разгара своей деятельности, как воин с оружием в руках», – сказал о нем современник. Деятельность Дриля в последние годы его жизни была многогранной: юрисконсульт Первого департамента Министерства юстиции, препадаватель Политехнического института, профессор Психоневрологического института, консультант Главного тюремного управления, товарищ председателя уголовного отдела Санкт-Петербургского юридического общества, председатель Товарищества борьбы с жилищной нуждой…[233] Память о нем сохраняют большие жилые комплексы на Каменноостровском и Греческом проспектах, в организации строительства которых он принял деятельное участие[234]. Его труды активно используются в современной юриспруденции, в 2006 году вышел сборник «Преступление и преступник. Учение о преступности и мерах борьбы с ней», вновь сразу же ставший библиографической редкостью.
Жили в 1934 году: врач Людмила Борисовна Гаккель, сотрудник ВИМ Гайк Аввакумович Еранян, Татьяна Александровна Ереминская, служащий Механической подсобной базы Ниточного треста Алексей Михайлович Иконноков, сотрудница Педагогического института имени Герцена Мария Исааковна Каппель, Лидия Михайловна Михайлова, сотрудник Володарского РЖС Михаил Павлович Павлов, бухгалтер Анна Зиновьевна Певзнер, бухгалтер Анна Андреевна Поташова, Модест Михайлович Тимофеев.
В здании расположен отдел народного образования Центрального района Санкт-Петербурга.
Дом № 156
Жили в 1865-1875 годах: торговец телегами и содержатель дилижанса в Коломну Михаил Алексеевич Алексеев, торговец телегами Иван Степанович Еремеев, сеноторговец Михаил Федорович Федоров.
В 1890-1898 годах домовладение принадлежало попечителю Николо-Мирликийской церкви купцу-мясоторговцу Ивану Николаевичу Баеву, продавшему его Д. Л. и Ф. Л. Парфеновым.
Дом стал одним из доходных домов купцов Дмитрия и Федора Лаврентьевичей Парфеновых (к 1917 году их наследники владели десятью домами в разных частях города), построен в 1910-1912 годах архитектором
