первое слово заменено на «Очарована…», что отнюдь не редкость в наши дни. Хотя в данном случае это не большой грех композитора.Зацелована, околдована, С ветром в поле когда-то обвенчана, Вся ты словно в оковы закована, Драгоценная моя женщина! Не весёлая, не печальная, Словно с тёмного неба сошедшая, Ты и песнь моя обручальная, И звезда моя сумасшедшая…
А вот что писал Василий Гроссман в романе «Жизнь и судьба»: «…Конечно, он не имел права думать о жене своего друга так, как думал о ней. Он не имел права тосковать по ней. Он не имел права тайно встречаться с ней… Обманывать жену! Обманывать друга! Но он тосковал по ней, мечтал о встречах с ней…»
Работа по-прежнему оставалась на первом месте у Николая Алексеевича, именно тогда создаётся замечательный цикл «Последняя любовь», но… новой семьи не получилось, и на фоне всех переживаний возвращается жена, Екатерина Клыкова, с которой поэт мысленно уже попрощался навсегда. Чаша испытаний переполнилась, и последовал сердечный приступ, после которого Николай Алексеевич прожил ещё полтора месяца. Именно в этот период родилось стихотворение «Не позволяй душе лениться». И сам он работал до последнего дня, 14 октября 1958 года.
Не позволяй душе лениться! Чтоб в ступе воду не толочь, Душа обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь! …Коль дать ей вздумаешь поблажку, Освобождая от работ, Она последнюю рубашку С тебя без жалости сорвёт. А ты хватай её за плечи, Учи и мучай дотемна, Чтоб жить с тобой по-человечьи Училась заново она. Она рабыня и царица, Она работница и дочь, Она обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь!
Екатерина Клыкова пережила мужа почти на 40 лет. Похоронен уникальный поэт и человек Николай Алексеевич Заболоцкий на Новодевичьем кладбище.
…О, я недаром в этом мире жил! И сладко мне стремиться из потёмок, Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальний мой потомок, Доделал то, что я не довершил.
(«Завещание»,1947)
Иван Калита русского слова
(Я. Смеляков)
Известный советский поэт Ярослав Смеляков, которому в январе исполнилось бы 105 лет, прожил недолгую для творческого человека жизнь, насыщенную и подлинным драматизмом, и высотами признания. Здесь слово «советский» значит очень много.
Как многие русские таланты ХХ века, и Ярослав Васильевич хлебнул из чаши сталинских лагерей, в основном по доносам отнюдь не чужих людей. В ту пору немало было таких, спасавшихся от «любви» властей подобным образом. От этих «бдительных граждан» Смеляков пострадал дважды, а ещё раз угодил туда же в 1944 году как бывший финский пленник в ходе Второй мировой войны. Хорошо, что Константин Симонов приложил максимум усилий для освобождения из неволи талантливого поэта.
Конечно, такая немилосердная биография мало способствовала и хорошему характеру, и здоровью, и полноценной дороге к творческому совершенству. Вот почему рядом с замечательными стихами, достойными любви и памяти читателей, немало произведений «на тему», как правило, искренних, но с весомой долей декларативности.
Но время расставляет всё по своим местам, и для истории, в том числе литературы, важны поэтические высоты, взятые в разные годы писателем. И, может быть, ключ к его творчеству лежит в его же строке: «Я не могу писать по пустякам…»
…В блиндажах подземных, а не в сказке Наши жены примеряли каски. Не в садах Перро, а на Урале вы золою землю удобряли. На носилках длинных под навесом умирали русские принцессы. Возле, в государственной печали, тихо пулеметчики стояли. Сняли вы бушлаты и шинели, старенькие туфельки надели. Мы еще оденем вас шелками, плечи вам согреем соболями. Мы построим вам дворцы большие, милые красавицы России. Мы о вас напишем сочиненья, полные любви и удивленья.
(«Милые красавицы России»)
Стихотворение написано в 1945 году, когда в стране на женские плечи ложились многие тяготы послевоенной жизни, в том числе воспитание малых детей без отцов, ибо далеко не все из них возвратились с войны… Выросши в трудовой семье, стоявший ещё подростком за станком, знавший цену заработанному куску хлеба и новой рубашке, Смеляков с огромным уважением относился к людям труда, и тем более к женщинам.
…Они одеты небогато, но все ж смеются и смешат, И в глине острые лопаты
