момент в завтрашнем сражении! – Гвидо и Мишель вопросительно и несколько растерянно уставились на него. – Если они выдвинут вперед свою пехоту и прикроют поляну, закрывая и защищая свои тылы, наш план разлетится ко всем чертям! Их пикинеры отсекут нашу рыцарскую кавалерию, а арбалетчики перестреляют всадников еще на подходе к месту атаки…
Мишель хлопнул себя по лбу и застонал:
– Как я мог упустить это?! Господи…
Гвидо прикусил губу и зло ответил:
– Это мы еще посмотрим…
Ги де Леви положил им руки на плечи и сказал:
– Будем молиться, чтобы они этого не сделали… – он вздохнул и, подняв глаза к небу, на мгновение залюбовался величественным, спокойным и холодным мерцанием бесконечного числа звезд, нахмурил лоб и произнес. – Будем молить господа, друзья…
– Только, чур, ребята, никому ни единого слова… – спохватился Мишель, бросая испуганные и настороженные взгляды на рыцарей. – Иначе, пиши-пропало…
– Что же мы, идиоты, что ли… – ответил ему Монтефельтро.
– Сами впутали короля, сами же и выпутываться будем. – Ответил ему Ги де Леви. Он встал и добавил. – Давайте-ка, друзья мои, немного поспим. Завтра будет очень веселый день.
– Это точно. Надо вздремнуть пару-тройку часиков… – зевнул Гвидо, встал и, поклонившись, побрел к своей палатке.
Мишель не спеша допил вино, вытер губы и, обнявшись с де Леви, также попрощался и направился к себе отдыхать.
Ги с грустью посмотрел им вслед, тяжело выдохнул, встал и, распахнув полог палатки, лег, не раздеваясь, на походную кровать, застеленную овчиной. Он закрыл глаза и как-то незаметно для самого себя уснул, погрузившись в глубокий и крепкий, практически без сновидений, сон. Организм требовал отдыха и пополнения сил…
Тальякоццо. 23 августа 1268г. Раннее утро. Приблизительно 6 утра.
Едва робкие солнечные лучи окрасили горизонт в размытые, словно стесняющиеся собственной красоты, розовато-золотистые тона, Ги проснулся и, наспех умывшись, вышел из палатки. Приятная утренняя прохлада вмиг освежила его и отогнала остатки сна, улетучившегося, словно легкая пелена тумана с полей. Лагерь оживал, просыпался и наполнялся многоголосьем людской толпы.
Командиры суетились возле палаток, выгоняя своих воинов на построение перед молитвой, лошади весело и напряженно ржали в стойлах, нетерпеливо перебирая копытами в предвкушении скорого боя. Все устремлялось навстречу неизбежности с каким-то легким и, можно сказать, детским и искренним настроем, а ведь многим из тех, кто сейчас просыпался и выстраивался полусонными возле своих палаток не приведется дожить до сегодняшнего вечера.
Но, ничего не поделаешь, таковы суровые будни войны. Солдаты, большинство из которых уже успели пройти несколько кампаний и воочию увидеть гибель многих из числа тех, кого они знали, старались спокойно и без излишней суеты смотреть в глаза смерти, ожидавшей их на противоположной стороне огромной холмистой поляны, что раскинулась к северу от Тальякоццо.
Оруженосцы уже закрепили кольчугу, когда Ги услышал пронзительный звук трубы короля, повернул голову влево и улыбнулся, увидев небольшую кавалькаду рыцарей, впереди которых скакал Шарль де Анжу. Огромные королевские штандарты весело развевались и трепетали на ветру, радуя глаза своей красотой и многоцветием красок. Когда король приблизился к палатке рыцаря, Ги поклонился и поприветствовал его. Шарль искренне улыбнулся, но взгляд его серо-синих глаз был напряженным и жестким.
– Я думал всю ночь, Ги… – Шарль быстро спрыгнул с коня, отказавшись от помощи немного замешкавшихся оруженосцев. Он продемонстрировал всем, что находится в великолепной форме и не нуждается ни в чьей помощи. – Ты, мой друг, забыл, – он замялся и пристально посмотрел в глаза де Леви, – или умышленно опустил одну немаловажную деталь…
Ги тяжело вздохнул и виновато кивнул головой:
– Я промолчал про пехоту противника… – честно признался он королю. – Не хотел пугать раньше времени наших сеньоров…
– Если так, тогда у меня нет вопросов… – Шарль натянуто улыбнулся, но было видно, как он переживает и нервничает. Король еще раз бросил быстрый и пронзительный взгляд на де Леви, положил руку ему на плечо и, не отводя от него глаз, спросил. – Ты сделаешь так, чтобы пехота Конрадина вышла из игры?..
– Постараюсь, сир… – честно ответил он, отвечая искренним взглядом на взгляд. – Сделаю все возможное, – Ги вздохнул и криво усмехнулся, – да и невозможное сделаю тоже…
– Я верю в тебя, друг мой… – Шарль устало плюхнулся на раскладной стул, стоявший возле входа в палатку де Леви. Стул противно заскрипел под весом тела короля, одетого в кольчугу и полную амуницию, но выдержал. Король щелкнул пальцами, приказывая слугам притащить второй стул для Ги. Когда де Леви уселся возле него, Шарль сказал. – Я все время вспоминаю, особенно, когда мне плохо или тяжело, ту нашу клятву под грушей. Помнишь?..
Шарль грустными глазами посмотрел на де Леви. Тот улыбнулся и ответил:
– Да, Шарло, я помню…
Король провел ладонями по своему лицу, зевнул, толи от недосыпания, толи от нервного перенапряжения, и произнес:
– Ты не поверишь, но только они и поддерживают меня…
Ги опустился на одно колено перед ним, приложил правую руку к сердцу и сказал:
– Шарло, я клянусь тебе, что не подведу тебя сегодня. Тебе не придется краснеть за своего друга.
Шарль шумно выдохнул, резко поднялся со стула и, подхватив рыцаря под руки, резко поднял с колена.
– Спасибо, брат… – король обнял и поцеловал де Леви. – Прости, мне надо объехать передовые отряды. Пусть видят и помнят, что их король вместе с ними. Говорят, что сам Александр Великий так делал, объезжая передние ряды своих фаланг и обращаясь к воинам по именам…
– Мудрый поступок, сир… – Ги поклонился королю. – Там много воинов, коих вы должны помнить еще по Беневенто!
– Это хорошо. – Отрезал король, вставил ногу в стремя и резким прыжком, ухватившись за луку седла, вскочил на коня. Вороной жеребец перебрал копытами и весело заржал, приветствуя своего хозяина. Шарль похлопал его по мощной мускулистой шее, потрепал рукой гриву и, взяв из рук оруженосца кусок сахара, протянул жеребцу. Тот весело и шумно разгрыз сахар. Король улыбнулся и, обращаясь к де Леви, сказал. – даже мой конь весел, как никогда!..
– Это хороший знак, сир… – Ги склонил голову в почтительном поклоне.
Шарль весело засмеялся и поскакал вперед, оставляя де Леви возле палатки.
«Если он смог заметить этот просчет, – подумал Ги, провожая взглядом кавалькаду всадников, – он воистину великий властитель». – Де Леви перекрестил удалявшегося от него короля и, бросив резкий взгляд на север, скрываемый зыбкой пеленой утреннего тумана, тихо произнес:
– Посмотрим, сдаст ли экзамен на величие его соперник… – Ги усмехнулся и зло плюнул себе под ноги, – экзаменатором буду я, и можете
