Я мошенников вижу издалека. И всех, кого задерживал, помню очень хорошо. Я полагаюсь больше на память, чем на картотеку преступников, – этим безапелляционным утверждением полицейский покончил с делом.
Он потолстел, его брюхо нависало над ремнем, как выступ скалы, готовый вот-вот обвалиться. Присутствие Хуареса меня тяготило. Он напоминал мне полицейских из сериалов, которые в начале истории пашут в глуши, а когда действие переносится в город, чудесным образом оказываются и там. Прием, придуманный для экономии на актерах. Удивительно, но жизнь прибегает к приемам и вольностям сценаристов.
– Мне доложили, что вы препятствуете вскрытию, – сказал инспектор Патроклу.
– Я категорически против и выставлю взашей того, кто осмелиться снова завести об этом разговор. В мои времена следователи не выпускали кишки из беззащитных трупов, чтобы разобраться в деле. Они отправлялись на улицу, чтобы все разузнать. Обычно со своим делом они справлялись, – вскипел Патрокл.
– Я следователь старой закалки. Работаю быстро и успеваю раскрывать множество дел… Единственная моя проблема – дефицит ресурсов. Правительство нам не помогает и очень мало платит. Иногда транспорт заправить нечем. Мы сталкиваемся с тысячей проблем, затягивающих наши действия. Но если семья берет на себя оплату определенных расходов…
– Мы об этом подумали, – отвечает Патрокл. – За разгадку этой тайны назначена приличная сумма. Отец парня тоже заплатит… О своей предоплате поговорите завтра с моим сыном, – он указал на Пабло, велев тому: – Завтра не забудь отдать деньги следователю, – затем спросил Хуареса: – Есть у вас какие-то соображения по поводу этих смертей?
– Я начал знакомство с делом и пришел к выводу, что молодые люди погибли между восемью вечера и семью утра по неустановленной причине. Тела были обнаружены на кровати, что, однако, не означает, что они умерли там. Полагаю также, что у них не было возможности позвонить или зафиксировать письменно произошедшее с ними. До сих пор не ясно, были ли одежда и серьга девушки похищены или она прибыла в шале голая и без серьги.
– Как информативно! Вы с помощью компьютера такие результаты получили? – сказал Патрокл.
– Я понимаю, что озвучил очевидные выводы. Дело в том, что мой метод основан на движении от ясного к непонятному. Предположения я храню под замком, в своей голове.
– Ага, понимаю. Только меня тревожит то, что ваши подозрения сведутся к тому же, о чем уже ходят слухи. Что двое накачались наркотиками и умерли от передозировки или чего-то в этом роде… Советую вам при построении догадок не забывать, что моя дочь была приличной девушкой. Я не допустил, чтобы судебный врач надругался над ее телом, потому что при жизни к ней не прикоснулся ни один мужчина. Имейте в виду.
– Я ни на минуту не сомневался в порядочности вашей дочери, сеньор Дель Пасо-и-Тронкосо. Думаю, несчастье произошло по вине одной из международных преступных группировок, которые орудуют в городе.
– Даже не рассказывайте мне о них. У меня нет ни малейшего желания вмешиваться в ход расследования или внушать вам свое мнение. Вы вольны вести расследование как считаете нужным.
Единственным виновным в наводнении был инженер Дрюу. Он предсказал его десять лет назад, а потом отказался от своих слов. Его вина была громадна, как та масса воды, которая в течение многих тысяч дней собиралась капля за каплей и в итоге обрушилась на поселок. За десять лет можно было неоднократно предупредить каждого соседа о беде, которая неминуемо нагрянет, можно было вручную соорудить сотню дамб. Но Дрюу пальцем о палец не ударил. Он как раз заявлял обратное, что, как ни парадоксально, освободило его от ответственности, поскольку люди считали его не прохвостом, а посредственным специалистом.
Прибывающая вода заставила нас покинуть дом в панике. Она не оставила времени позаботиться об имуществе. Однако каждый был рад, что спас собственную шкуру. Единственной из приглашенных, кто не успел убежать, была Хустина. Устав бодрствовать и сплетничать весь вечер, она прилегла в комнате на втором этаже. Помещение оказалось более звуконепроницаемым, чем бункер. Ни шум воды, ни крики спасающихся ее не разбудили.
Ликург задремал, сидя в кресле на втором этаже. Вероятно, ему снился его новый автомобиль. Должно быть, он целовал и ощупывал его со страстью, которой никогда не демонстрировал Ольге. Наводнение застало его врасплох. Стремительный поток воды накрыл пол этажом ниже. По улице неслась вспененная жидкость цвета кофе с молоком. Ликург ужаснулся. Течение могло увлечь за собой машину, также оно могло погубить Хустину. Вода в доме прибывала, в клокотании ему слышалось: «Поторопись, беги, пока не поздно». Интуитивно Ликург понимал, у него есть время спасти или автомобиль, или жену, но не обоих. Машина или Хустина, Хустина или машина? Он решил не раздумывать. Внутренний голос подсказывал: Хустина давно спаслась бегством. Логичное предположение, учитывая, что у нее чуткий сон и ноги как у легкоатлетки. Он заранее поблагодарил провидение за доброту к его жене и, шлепая по воде, рванул на поиски машины. Покидая поселок, он жал на газ – ему казалось, что его преследует бесформенное прожорливое чудовище. Он даже не останавливался подобрать голосовавших под проливным дождем пешеходов. Промокшие и грязные, они испачкали бы обивку «Сантаны». Кроме того, недостатка в транспорте, который мог их выручить, не было.
Проснувшись, Хустина не могла понять, что происходит. На мгновение ей показалось, что она плывет в утлом суденышке, которое волны раскачивают из стороны в сторону. В окна ударяли гигантские буруны, создавая в комнате легкую качку. Невероятно! Спальня ходила ходуном как будто была в какой-нибудь лачуге, а не на втором этаже самого добротного в округе дома. Желтоватый, мертвенный свет проникал из домов наружу, разливаясь за окном холодной лазурью.
С подозрением Хустина подошла к окну и выглянула наружу. От соседских домов (одноэтажных) остались лишь торчащие над водой крыши. Глядя на них, легко было рехнуться, приняв кровли за куски не успевшего расплавиться шоколада. Вода кружила стулья, столы, бумаги, ветки, стволы деревьев, подушки, матрасы. В тусклом свете, рассекаемом дождем, угадывался гроб с безмятежно дремлющей Хулией. Он плыл по течению, окутанный голубоватым сиянием и окруженный венками и цветами, в обилии плавающими вокруг. Гроб удалялся по прямой, словно река, не отклоняясь от курса, несла девушку в подводное царство.
Когда наводнение прошло, Ликург с группой добровольцев вызволил Хустину из плена. Растрепанная, с идиотским выражением лица, она отжимала на себе одежду. Один из спасателей, подумав, что она тронулась умом, схватил ее за руку с намерением вколоть снотворное. Она с силой оттолкнула его, подошла к Ликургу и дала ему пощечину. Домой они отправились в обнимку.
Кебрада
