Нет смысла пересказывать все многочисленные выступления В. И. Щербакова, ответы на вопросы с трибуны и от микрофона. Те, кто смотрел телетрансляцию, надеюсь, тоже смогли почерпнуть немало полезного. Во всяком случае были чётко понятны причины, почему, например, те или иные профессиональные группы нельзя отнести к получателям льготных пенсий, что выигрывают при принятии нового законодательства те пенсионеры, которые ушли на заслуженный отдых несколько лет назад… Ну и так далее.
Подобная практика взаимодействия правительства и отдельных его членов с парламентом требует, пожалуй, развития»[98].
В конце утреннего заседания 15 мая председательствующий И. Д. Лаптев предложил прекратить постатейное обсуждение законопроекта о пенсионном обеспечении граждан в СССР и поставил проект на голосование в целом. На принятие постановления потребовалось всё вечернее и половина утреннего заседания. После многодневных дебатов закон наконец-то принят.
В. И. Щербаков сообщил тогда депутатам, что первоначальный проект закона о пенсиях, внесённый правительством и ВЦСПС, «стоил» 27 млрд рублей. Принятые же поправки повысили эту сумму почти до 45 млрд рублей, а в бюджете на пенсионное обеспечение было ассигновано только 33 млрд[99].
Закон «Об отпусках в СССР»
Ещё один важный документ, подготовленный в ведомстве В. И. Щербакова был первый в стране закон СССР об отпусках. 28 октября 1989 года его проект был рассмотрен на очередном заседании Президиума Совета министров СССР.
Действующие тогда порядок и условия предоставления отпусков в значительной степени устарели – предоставление отпусков регулировалось многочисленными нормативными актами, слабо взаимоувязанными между собой. Длительность отпусков практически не зависела от количества и качества затраченного труда и его условий.
Сложилась запутанная, зачастую противоречивая и непонятная система. Вместо единого законодательства действовало до 100 оснований, по которым предоставлялись отпуска. Некоторые нормы были приняты ещё в 1926–1930 годах. Работники одинаковой квалификации и стажа работы при сходных условиях труда, но занятые в разных отраслях народного хозяйства имели, как правило, разную продолжительность отпуска. Порой разрыв этот достигал одной-двух недель.
Президиумом было признано, что применяемые положения об отпусках были «недостаточно ориентированы на проведение активной социальной политики и не создавали необходимых условий для восстановления трудоспособности, сохранения здоровья трудящихся и развития творческого потенциала личности, укрепления семьи, охраны материнства и детства».
Поэтому президиум тогда одобрил впервые разработанный в стране проект Закона «Об отпусках в СССР», отметив «высокую социальноэкономическую значимость законодательного регулирования конституционного права трудящихся на отдых».
Проектом намечалось усилить системность в предоставлении отпусков, увеличить их минимальную продолжительность. Первоочередное внимание уделялось совершенствованию системы отпусков для работников, занятых на подземных работах, с вредными, тяжёлыми и другими неблагоприятными условиями труда (поездка Владимира Ивановича на Донбасс не прошла даром). Определялись меры по увеличению социальных отпусков, прежде всего ветеранам войны и труда, инвалидам, женщинам, имеющим детей. Предполагалось расширить права союзных республик и трудовых коллективов в установлении отпусков[100].
Подготовка проекта, как и полагалось в годы перестройки, велась при активном участии профсоюзных органов, министерств и ведомств СССР, советов министров союзных республик, научно-исследовательских организаций, трудовых коллективов предприятий и организаций. В результате «на основе широкого обмена мнениями были выработаны единые принципы» формирования нового закона для людей, работающих на предприятиях, «независимо от форм собственности и хозяйствования». Главным критерием определения его продолжительности назывались связь с трудовым вкладом работника, характером и условиями работы. Дополнительные социальные гарантии предоставлялись работающим женщинам, подросткам, инвалидам.
Минимальную продолжительность трудовых отпусков намечалось увеличить, причём в зависимости от общего трудового стажа работника. Дополнительные отпуска предусматривались за работу с вредными и тяжёлыми условиями, за особый характер работы, за работу в районах Крайнего Севера и в местностях, приравненных к ним.
Существенные льготы предусматривались для работников, занятых в неблагоприятных условиях труда, и прежде всего в угольной и химической промышленности, металлургии, на транспорте. Для женщин вводился новый вид отпуска – социальные отпуска.
Намечалось существенно расширить права предприятий и организаций в установлении конкретных размеров отпуска за вредные и тяжёлые условия труда, поощрении работников за высокие достижения, выполнение особо важных и особо сложных работ.
Все эти новшества предлагалось реализовать поэтапно, начиная с 1991 года.
После доработки, с учётом замечаний министерств, ведомств, профсоюзных органов, проект закона внесли в Верховный Совет СССР. 28 ноября с докладом о проекте Закона «Об отпусках в СССР» выступила заместитель председателя Совета министров СССР А. П. Бирюкова. Верховный Совет одобрил основные положения законопроекта в первом чтении и поручил правительству, соответствующим комитетам и комиссиям доработать его с учётом высказанных замечаний и опубликовать для всенародного обсуждения.
А. П. Бирюкова тогда, в частности, заявила: «Установленная на сегодняшний день минимальная продолжительность отпуска в 15 дней не соответствует нынешнему уровню интенсификации труда, не обеспечивает полного восстановления трудоспособности работника. Особенно несправедливо, что из 22 млн рабочих и служащих, имеющих минимальный отпуск, 13 млн составляют рабочие производственных отраслей народного хозяйства».
28 ноября вышло постановление ВС «О проекте Закона “Об отпусках”. Впрочем, союзный закон так и не успели принять…
Заработная плата и налогообложение зарплаты
О возможности возникновения в стране сильной инфляции В. И. Щербаков предупреждал ещё во время своего назначения на Сессии Верховного Совета: «Если мы допустим бесконтрольный рост заработной платы, то хуже, по-моему, ничего придумать нельзя для того, чтобы наши реформы – и политическую, и экономическую – свернуть».
Вскоре он столкнётся с этой опасностью воочию. Вот, что Владимир Иванович говорил о первом полученном опыте работы на должности председателя Госкомтруда: «Разве секрет, что доходы населения и так растут значительно быстрей, чем производительность общественного труда? Практически все центральные ведомства бесконечно вмешиваются в этот процесс и только вредят делу. Недавно ко мне обратились два замминистра с просьбой усилить стимулы на вывозке леса. Просят поставить заработки лесозаготовителей и лесовосстановителей в зависимость от темпов вывозки леса. Вот вам путь, как взвинтить зарплату и ничего не делать по воспроизводству леса.
Вообще у нас часто не совпадают система получения денег на оплату труда и система их расходования. А поскольку денег обычно выдается много, то тут же вводятся ограничители. Это всё равно, что бегать с тряпкой вокруг прохудившегося бачка: надо бы заделать дыры, а мы всё подтираем пол. В нашем случае “заделать дыры” – значит ввести правильное налогообложение на зарплату.
Мера вынужденная. Не пойди мы на неё теперь, все остальные действия оказались бы бессмысленны. Если в доме пожар, можно по-разному относиться к его тушению. Допустим, сначала разработать концепцию, как тушить, чтобы иметь минимальные потери от огня. Или немедленно начинать тушить, пусть допустив излишние траты, но всё-таки спасти дом. Мы в данном случае решили: тушить немедленно!»
