палец. А вот, кстати, и он.
Старик, порывшись во внутреннем кармане пиджака, извлек из него черный бархатный футляр, в каких обычно носят очки, и раскрыл его. Вместо очков на черном бархате лежал человеческий палец с посиневшим обломанным ногтем. Никиту чуть не стошнило, и он лишь неимоверным усилием воли сумел, судорожно сглотнув, отправить обратно в желудок всю ту дрянь, что уже подкатила к горлу.
– Это, конечно, несколько театрально, я бы сказал в каком-то дешевом псевдо японском стиле, с намеком не то на якудзу, не то на триады. Но они же молодые, – тут он широким жестом руки обвел сидящих на диване камуфляжных. – Совсем дикие, воспитанные на пропагандирующих насилие низкопробных видеофильмах, так что надо относиться к ним снисходительно, в некоторых смыслах их стоит даже пожалеть.
Глядя на отрубленный палец, Никита никакой жалости к камуфляжным почему-то не испытывал.
– Зачем Вы это… Это все делаете? – заикаясь спросил он у старика.
– Вот! – с удовлетворенным видом учителя, наконец-то добившегося от бестолкового ученика правильного ответа, Александр Сергеевич воздел вверх указательный палец. – Вот это тот самый вопрос, которого я ждал. А делаем мы это все, заботясь о Вас, Никита. Да, да, да, только и исключительно из заботы. Ведь как на самом деле обстояли дела? Жулик Кортес продавал Вам дрянной пакистанский героин по завышенной спекулятивной цене, при этом у него еще хватало совести разбавлять его разными опасными для здоровья примесями, причем в совершенно чудовищных количествах. Но хватит! Он уже достаточно наказан, а подобная ситуация больше не повторится. Теперь Вашим поставщиком будет, ну скажем, Марик, Вы с ним вроде лучше, чем с другими сошлись характерами. Так, Марик?
Один из камуфляжных пробурчал под маской что-то такое, что при наличии развитого воображения можно было принять за согласие.
– Так вот, – продолжал старик. – Больше никакой отравы, только высококачественный героин. Никаких походов на чужие квартиры с постоянным риском быть ограбленным, или попасть в милицию. Просто набираете вот этот номер, – неизвестно откуда взявшийся в сухой, покрытой венной сеткой руке карандаш вывел ряд цифр на полях лежавшей на журнальном столике газеты. – Ответит женщина, скажете ей, что Вам нужен Марик, и он перезвонит Вам на домашний телефон в течение пяти минут. Скажите ему что нужно, а он привезет. Больше того, цена, что Вы платили за дозу, теперь будет меньше в полтора раза. Ну, разве Вы не рады нашему знакомству?!
– Я рад, очень рад, – промямлил Никита. – Ну а мне-то, мне-то, что придется делать, чтобы расплатиться с Вами за все эти… э…, благодеяния.
– О сущие пустяки! Одна маленькая услуга! Всего одна! Вы вроде как скоро должны уезжать в Африку? Так вот с Вами вместе поедет один человек из "РусОйл", знаете, мне бы очень не хотелось, чтобы он вернулся обратно. Постойте! Не машите руками! Я знаю, что Вы даже не служили в армии и не умеете стрелять, я все про Вас знаю. Но в этот раз нет причин беспокоиться. Марик, по странному совпадению, собирается посетить ту же страну, что и Вы, и, вот чудо, даже в то же самое время. Так что он будет рядом и поможет, во всем поможет, от Вас будет требоваться сущая ерунда. Кстати, и героином он тоже сможет Вас снабжать в Африке. А Вы сами как планировали решить эту проблему? Не думали? Ну Вы даете, Вам положительно повезло, что мы встретились. Согласны?
– Да, – обреченно выдавил Никита.
– Ну вот и славно, более детально мы все проработаем позже. А пока разрешите нам откланяться, не хочу Вам мешать.
– До скорого, ежик. Будь здоров, не кашляй! – на прощание пробасил Марик, больно ткнув литым кулаком в печень.
Через минуту о том, что незваные визитеры были реальностью, а не вызванным кумарным стремом глюком, напоминала лишь валяющаяся на полу прихожей дверь, да ряд нацарапанных на полях газеты цифр. Никита потянулся к телефону и набрал оставленный бульдожистым номер.
– Алло, – откликнулся воркующий женский голос.
– Я это… – запнулся было Никита. – Мне Марика нужно услышать, вот!
– Что передать Марику, диктуйте, – разом построжал голос в трубке, из кокетливого становясь по-деловому собранным.
– Э, нет, ничего не надо передавать, – заторопился Никита и бросил трубку на рычаги.
Что ж, по крайней мере это подтвердилось полностью. "Да, дела…", – думал он, разглядывая с мясом выдранные на двери петли.
Минивэн лихо тормознул перед въездными воротами небольшого коттеджа на самой окраине. Вокруг теснилась целая улочка таких же фантазийных сборно-щитовых домиков самого разного дизайна и расцветок. Каждый стандартно окружала бетонная стена, прячущая от посторонних глаз маленький уютный дворик. Выскочив из машины, Ирина распахнула металлические створки ворот, и ловко прыгнув обратно за руль, подъехала к крыльцу. Пару раз мелодично мяукнул клаксон и из входной двери домика, будто по команде, появился молодой длинноволосый парень одетый лишь в яркой расцветки бермуды. Помахав прибывшим рукой, он бегом бросился запирать ворота, Бес проводил его внимательным взглядом. От много повидавшего командира наемников не укрылось ни помятое одутловатое лицо парня с характерными мешками под глазами, ни несколько расфокусированная шарнирная резкость движений.
– Три к одному, этот перец конченный наркот, – тихо прошипел ему на ухо Маэстро, подтверждая справедливость его собственных наблюдений.
– Это Никита, наш телевизионный техник, – посчитала нужным прокомментировать Ирина, заметившая их внимательные взгляды.
А парень уже и сам топал в их сторону легкой развинченной походкой характерной для вернувшегося из дальнего похода моряков, еще не освоившихся на суше и по привычке ловящих уходящую из-под ног палубу. Вот только никакого отношения к флотскому братству телевизионный техник не имел.
– Никита.
Бес, коротко кивнув, пожал вялую потную ладошку.
– Никита.
Маэстро вдруг резким движением вывернул поданную для пожатия руку и внимательно всмотрелся в локтевой сгиб. Чуть зеленоватые мелкие точки давнишних уколов вполне явственно проступали на бледных прячущихся под кожу венах.
– Давно без дозы, братишка? – неприятно улыбнувшись и медленно доворачивая захваченную кисть, так что несчастный техник скривился от боли, поинтересовался Маэстро.
– Оставьте его! – голос Ирины зазвенел непритворным возмущением. – Да, действительно, Ник когда-то был наркоманом, но он сумел побороть зависимость и сейчас не употребляет наркотиков! И не смейте его этим попрекать!
– Они не бросают, зайка! Никогда, уж я-то знаю. А впрочем, как скажешь, солнышко, как скажешь…
Резким движением он заставил и так скрученного в бараний рог Никиту с визгом опуститься на колени. Потом, значительно глянув ему в глаза, медленно и веско произнес:
– Я не хочу работать с удолбанным торчком. Ты ведь не будешь ширяться перед работой, правда?
И лишь дождавшись торопливого подтверждающего
