не видишь?
Он свирепо посмотрел на нее.
– Говори уже.
– Это женское оружие.
Шериф усмехнулся.
– Он похож на любой другой клинок.
– За исключением размера рукояти. Она меньше той, которой пользуешься ты, и предназначена для кого-то с миниатюрными руками.
– Думаешь, что Капюшон берет на службу женщин? – рассмеялся шериф. Стражники захихикали, но волки не издали ни звука. Они знали, что женщин лучше не оскорблять. Их Альфа могущественнее большинства мужчин в королевстве.
Скарлет холодно улыбнулась.
– Возможно, но у меня есть теория о том, кем является Капюшон.
– Поделись.
– Многое ли ты знаешь о драконах?
– Достаточно.
– Хорошо. – Она склонила голову набок. – Тогда ты знаешь, что драконы яростно защищают тех, кто находится под их опекой, а также свои пары. Когда мы расставили ловушку, у этого дракона было предостаточно возможностей избавиться от тебя и твоих людей. И все же он схватил Капюшона и исчез.
– Он? – тихо спросил шериф. – Откуда ты знаешь, что это самец?
– Размер и рога. – Скарлет склонила голову набок. – Но я думаю, ты и так это знаешь. Ты узнал зверя. Вот почему ты отступил.
Его лицо покраснело.
– Это было тактическое отступление.
– Как скажешь, – тихо пробормотала она. Он лгал, и они оба это знали. Дракон его выслеживал. Шериф откуда-то знал дракона и все же скрывал эту информацию.
– И к чему ты ведешь? – усмехнулся он.
– Вор – женщина.
Глава тридцать восьмая
Робин
Большая часть пути обратно в провинцию Мержери прошла в молчании, но оно не казалось неловким. Скорее, его наполняли грусть и тоска.
Еще до того, как ноги Дэмиена коснулись земли у края леса и он снова превратился в мужчину, Робин поняла, что сейчас что-то закончится.
– Я помогу тебе со спасением твоих людей, – сказал Дэмиен, касаясь руки Робин в последний, как она знала, раз. – Но после этого уйду. Я не могу поступать так с тобой… и я не поступлю так с собой.
Она сморгнула слезы. Это ее выбор. Ей придется с ним жить.
– Если ты решишь оставить Капюшона и все, что ты создала с этим именем… Что ж, это твое дело.
– Дэмиен, я…
Он вскинул руку.
– Тебе не нужно больше ничего говорить. Я едва сдерживаюсь. Уходи, пока я не передумал.
Робин кивнула, не доверяя своему голосу. Она была слишком близка к тому, чтобы разрыдаться. Дэмиен даже не стал смотреть на нее, явно боясь, что, если он это сделает, его решимость пошатнется.
Робин чувствовала себя точно так же.
– Прости.
Он кивнул, его челюсть дернулась.
И хоть ей и хотелось многое ему сказать, Робин отвернулась от Дэмиена и направилась домой. С каждым сделанным шагом часть ее души увядала. Как только она убедилась, что ее дракон больше не находится в зоне видимости и слышимости, она дала волю слезам. Тихо всхлипывая, она проклинала потерю брата, травму отца, герцога с его махинациями, свою собственную глупую гордость.
Когда в поле зрения появился Локсли, она прибавила шагу, желая только одного – добраться до своей кровати и оплакать все, что потеряла.
– Робин! – воскликнул отец, как только она вошла в парадную дверь. Он обнял ее, крепко прижимая к груди несмотря на то, что Робин была холодная как сосулька. – Мы так волновались. После заявления Руслана о свадьбе… Мы все, честно говоря, подумали, что ты, должно быть, сбежала.
– И не без оснований, – сказала Майя. – Этот человек безжалостен. Он берет тех, кого хочет, невзирая на закон.
Лицо женщины было бледным и изможденным, как и у ее мужа. И Робин сразу поняла, что они узнали о заключении Андрея под стражу в резиденции герцога.
– Мне жаль, – шепнула она Майе.
Нижняя губа домработницы задрожала.
– Ты не виновата, моя дорогая.
Вот только она виновата.
Слезы полились из глаз Робин до того, как она попыталась сдержаться. Она рыдала, прижавшись к отцу. Грудь девушки вздымалась от гортанных рыданий, сотрясающих все тело.
Он крепче сжал ее в объятиях.
– Не выходи за него замуж, дорогая, – сказал папа, полагая, что горе Робин связано исключительно с ее предстоящей свадьбой.
Поскольку она ничего не могла рассказать о настоящей причине своих слез – о друзьях, за судьбу которых она отвечала, о мужчине, которому не быть рядом с ней до конца жизни, и о многом другом, – Робин позволила отцу гладить ее по волосам, пока рыдания совсем не стихли.
– Я сделаю то, что должна, – сказала Робин, вырываясь из объятий отца. Она вытерла слезы краем плаща, радуясь, что Дэмиен дал ей более женственный бордовый плащ из своих запасов, чтобы скрыть одежду Капюшона. Она повернулась к Майе и Данилу. – И я освобожу вашего сына, Павла и Уилла. Даю слово.
Даже если задача будет стоить Робин жизни, она все равно добьется своего.
Данил покачал головой.
– Миледи стоит быть осторожной. Даже будущий титул герцогини не спасет вас от Руслана, если вы перейдете ему дорогу.
– Вы моя семья, – проговорила она яростно. – Я сделаю то, что нужно.
– Вы не можете делать все в одиночку, – сказал Данил, хотя его глаза наполнились благодарностью за сочувствие Робин.
– Это минимум из того, что я могу сделать, – настаивала на своем девушка. – А теперь прошу меня извинить, я очень устала. И мне нужно готовиться к свадьбе.
И спланировать побег.
Следующие три недели погрузили ее в приготовления к свадьбе и планирование освобождения друзей. Дэмиен, ясное дело, делал все возможное, чтобы избежать прямого общения с Робин, хотя она знала, что он работает не покладая рук, строя безупречный план освобождения Андрея, Павла и Уилла.
Ощущение трехнедельной давности оказалось верным: что-то закончилось между Робин и Дэмиеном.
Дракон смирился с принятым решением и отпустил ее. Именно этого она и добивалась, но иногда от боли все равно было тяжело даже дышать. Она сделала несколько успокаивающих вдохов, после чего взяла чайник из сервиза, оставленного Майей на круглом садовом столике.
– Хочешь чаю, мама? – спросила Робин мать, сидевшую вместе с ней на качелях.
Стоял прекрасный, теплый весенний день, поэтому ей очень хотелось вывести мать на улицу, чтобы та немного погрелась на солнышке. Возможно, у нее больше не будет такой возможности. Руслан стал относиться к ней по-собственнически с тех пор, как увидел ее в саду несколько недель назад.
Лицо матери ничего не выражало, но она все же приняла чашку дымящегося ромашкового чая. Они потягивали теплую жидкость в дружеском молчании, хотя Робин больше всего хотелось начать
