поправляю ей волосы. Такие светлые… Как у Милены и Роберта… Они так похожи… Все трое… Стерев слезы с щек выхожу из палаты.
— Оливия?
— Кто это сделал?
— Спуститесь на первый этаж, врач хочет поговорить с семьей, — приказала та, что заставила меня выйти из палаты.
— За рулем была женщина, — ответил Константин.
— Зачем нам нужно было заезжать в столовую? — С горечью спрашиваю.
— Вряд ли ты станешь кушать в ближайшие дни.
— Может она приходила в себя в это время?
— Она не приходила в себя.
— Откуда вам знать?
— Вы дочь? — Подошла высокая женщина в белом халате.
— Да, я.
— Пойдем в мой кабинет.
— Зачем? — Иду за ней.
— Я останусь здесь, — предложил Константин.
— Здесь запрещено находиться, спуститесь на первый этаж в холл. Ждите там.
— Я буду на первом этаже Оливия, — смотрит он на меня.
— Проходи, — открыла передо мной дверь женщина, — Присядь.
— Мне так комфортнее.
— Как знаешь, — занимает свое место за столом.
— Что с моей мамой?
— Она в коме.
— В коме?
— Её жизнь полностью зависит от аппаратов.
— В смысле?
— Она не может дышать самостоятельно.
— Почему?
— Удар был такой силы, что многие внутренние органы разорваны. Тебе нужно подписать документы.
— Какие документы?
— Не известно сколько она пролежит в таком состоянии.
— В смысле?!
— Твоя мама может и вовсе не прийти в себя.
— С чего ей в себя не приходить?!
— Присядь.
— Нет! Не хочу!
— Мы переведем её в отдельную палату, но.
— Я могу остаться с ней?
— Хорошо.
— Я пойду хорошо? — Не откликаясь выхожу направляясь к палате мамы.
— Куда вы?!
— Не надо, пусть идет.
Присев с краешка кровати, беру мамину руку в свою. Не верю… Почему она здесь? Почему не открывает глаза? Мам? Пожалуйста… просто открой глаза? Вытирая низом футболки слезы, прошу маму очнуться, но она будто не слышит меня.
— Мааам? Мама? Мам?
Часы так громко тикают, а мамино сердце совсем беззвучно. Положив голову ей на живот успокаиваю маму, обещая, что она проснется и всего этого не будет. Я дома… уснула в своей не прибранной комнате в куче мусора, а мама спит в соседней комнате у сестры. Скоро она позовет меня на завтрак и мы обсудим поездку в горы с Никитой и ребятами. Так громко тикают часы на стене…
Открыв глаза растираю затекшую шею. Почему я всё ещё здесь? И мама также неподвижна на больничной койке. Встав на ноги опускаю голову к её груди слушая сердце, но слышу лишь писк аппарата и мерзкие часы на стене. Неужели это не сон? Или я не проснулась до сих пор? Посмотрев в лицо мамы сжимаю кулаки.
— Неужели ты бросишь нас одних?! Мам! Ты ведь знаешь, я ничего не умею! Я не справлюсь без тебя! А дети?! О них ты подумала мама!!!
Сжимая свою футболку в руках кричу, но зачем? Она не услышит меня. Она оставила нас одних…
Глава 23
— Оливия, идём, ты должна покушать.
— Я побуду с ней, принеси еду сюда.
— Хорошо.
— Никита, не переживай, всё будет хорошо.
— Да, знаю.
— Оливия? Мы с тобой. Мы рядом. Никита привез тебе одежду и кое-что для душа, можешь сходить в душ, я останусь с Кирой. Оливия? Вторые сутки сидишь без движений, хочешь с голоду умереть?
— Ну и что…
— Ты должна быть сильной.
— Зачем..?
— Чтобы помочь маме.
— Зачем..?
— Ты устала, тебе нужно поспать и отдохнуть.
— Зачем..?
— Так ты ей не поможешь.
— Ну и что..?
— Хватит уже Оливия!
— Оставьте меня…
— Ты выглядишь как труп, почему ты о себе не думаешь?
— Зачем..?
— Затем, что у тебя есть младшая сестра и брат!
— Где они? — Прихожу в себя.
— Их отправят в детский дом, если ты не выйдешь из депрессии.
— Кто отправит?
— Тебе нужно в душ.
— Нет, я не отдам их.
— Но сейчас тебе их никто не доверит, посмотри на себя, ты выглядишь ужасно.
— Когда я смогу их забрать?
— Они до сих пор в пансионате, но я узнал, что в этом месяце оплата заканчивается и если ты не заберешь детей, то их отправят в детский дом.
— Это хороший пансионат?
— Да, они там учатся и получают хороший уход.
— Как она платила за него? — Смотрю на маму теряясь в догадках.
— Это мне не известно.
— Хотя бы можете сказать сколько она платила?
— Узнаю, только ты поезжай домой и отдохни как следует.
— А мама?
— Я останусь, а Никита отвезет тебя.
— Я принес бутерброды, — в палату зашел Никита.
— Ладно, я поеду. Только не надолго.
— Никита отвези Оливию домой и проследи, чтобы покушала и отдохнула.
— Конечно. Идём?
— Константин?
— Не волнуйся, я буду здесь, — кивнув выхожу.
— Ты как?
— Не знаю, но я не отдам детей никому.
— А кто их может забрать?
— Опека.
— Потому что ты несовершеннолетняя?
— Я могу ухаживать за ними и сейчас, пока мама в таком состоянии, но если… она… они заберут их.
— Понимаю, но мы сделаем всё, чтобы дети остались с тобой.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Добравшись до дома прохожу прямиком в комнату мамы собрав все необходимые документы. Я должна быть сильной и со здоровой головой, иначе дети будут заперты в ужасном месте. В конце недели нужно заплатить за палату и медикаменты, которыми лечат маму. Или как выразилась врач, поддерживают в ней жизнь. В любом случае это сделать придется. Денег у меня нет, поэтому завтра выйду на работу, как раз получу аванс.
— Я взял не много продуктов.
— Ладно, — иду наверх.
— Ты в душ?
— Ага.
— Как закончишь, спускайся, поужинаем.
— Ладно.
В ванной под шумным напором воды, звуки моих рыданий вряд ли были слышны на первом этаже. Выпустив всю горечь и боль наружу просидела под ледяными струями воды какое-то время, после чего возвращаюсь в прежнее русло. Надев на себя хлопковую пижаму в розовые сердечки спускаюсь вниз бросив по пути полотенце с головы на пол. Остановившись, поднимаю его. Пора начать меняться. Бросаю мокрое полотенце в корзину для белья. Таких у нас в доме две, одна в ванной комнате другая здесь, на кухне.
— Привет, — улыбается Никита.
— Привет.
— Всё готово, можно кушать.
— Хорошо, — присаживаюсь за стол, Никита напротив.
— Я салат приготовил из рукколы, куриный бульон с яйцом и бутерброды с ветчиной.
— Зачем столько?
— Не обязательно съедать всё сразу.
— Ты больше не обижаешься на меня? — Ковыряюсь в тарелке.
— Лив, я не обижался. Злился да, но не обижался.
— Ты просто так ушел… я думала уже не вернешься, — шепотом произношу.
— Я разве
