вперёд — к бескрайнему и почти пустому тёмному небу над головой.
Голова и спина прижимались к тёплой груди лорда, не чувствуя холода вокруг. Даже без шапки, платка и ткани вообще. Только сам Оушен был замурован во всё тот же плотный плащ, от которого медленно исходило тепло в замерзающий воздух зимней ночи. Я же поджимала ноги к собственной груди, кутала щёки в мех шубы и любовалась подрагивающими звёздами где-то на небосклоне.
— Заблуждение, — мягко произнёс мужчина, — что в твоём понимании значит «злой»? Способный на вред другим людям? Тогда каждый человек такой. Тот, кто убивает? Таких подавляющее большинство. Тогда возникает вопрос: злой тот, кто обороняется? Попытка защитить себя — это злость? — он медленно, будто боясь напугать меня, прошёлся рукой у талии, чтобы прижать меня в объятии, — ты имела ввиду меня и мои действия?
Палец прошёлся по линии висящего в небе зеленоватого тумана. Красивое пятно, будто растягивающееся над головой в большое цветастое покрывало.
— Не только, — поджала губы я, — наверное, больше себя.
Он хмыкнул.
— Я могу нескончаемо зло поступать в отношении кого-то, но быть самым добрым и любящим с тобой, — давящие на меня слова, — можно быть злым в чем-то. Но это никогда не будет говорить о том, что я зол во всём. Это попросту невозможно.
Моя рука почти упала на колено, устав от долгого удерживания наверху.
— Тебя в свою очередь невозможно назвать злой, — на его губах растянулась улыбка, — попытка навредить мне — типичная женская обида. Скорее желание напугать. Ты и сама понимала, что я не умру. Даже если это было в глубине к-хм… сознания.
Его нос коснулся моего виска. Лорд наклонился ближе, на моём лице оказалась непослушная белая прядь, которую я сразу же схватила пальцами. Мужчина в ответ на это немного отстранился, дёрнув щекой и повернув голову в сторону.
— М-может само проклятье несёт в себе злость? — меж подушечек пальцев чувствовались мелкие волоски, которые я немного сжала, — а вы передали мне её… через глаза?
На меня упал мягкий господский взгляд.
— Если бы это было правдой, то ты бы ещё в первый день всеми силами постаралась вонзить в мою грудь нож, Лу, — усмехнулся, чем испугал меня он, — всё не работает так прямо. Я уже сказал тебе, что…
— Вы сказали, что у вас нет злости ко мне! — перебила его, — тогда и у меня к вам не должно быть.
Он на секунду замер, а после спросил:
— А она есть?
Я застыла подобно ему.
— Я не смогла бы вонзить в вас нож, но…
— Вопрос, Лу, — направил меня мужчина.
Я стушевалась и пробурчала:
— Сейчас уже не так много.
Новый смешок.
— И что же стало этому причиной? Я имею ввиду, исчезновению твоей злости ко мне.
Я сжала прядь сильнее, поднеся её к глазам, чтобы рассмотреть.
— Вы стали добрее, — выдохнула правду, — ничего не запрещаете, — я вспомнила сегодняшний разговор с Вестой, которую привела Шага, — хорошо ко мне относитесь, разговариваете и улыбаетесь, а не хмуритесь, — на губах у меня тоже появилась улыбка, — а ещё… сидите сейчас со мной.
Я снова оглядела прекрасное тёмное небо с зелёной лентой посередине.
— Ты и в самом деле уникальна, Лу, — тихо посмеялся он, — чем проще мои действия, тем сильнее им радуешься ты. Это… в какой-то мере замечательно. И я рад этому, как и тому, что ты не обижаешься на меня, как это было изначально.
Я медленно кивнула ему.
— Мне теперь нужно будет ходить в плаще? — я нахмурила брови.
— Только когда мы сходим с поезда, — пояснил он, — и я, если быть честным, много думал об этом, Лу, — он усмехнулся, — мне в какой-то мере нужна твоя помощь в принятии этого решения.
Он хитро оглядел моё заинтересованное лицо. Я даже голову задрала, чтобы видеть его глаза.
— Сразу после свадьбы, когда все наши дела будут закончены, — продолжил он, — мы можем остановиться. Вернуться домой — сойти с Эшелона навсегда, оставшись в столичном поместье на всё оставшееся… время, — он мечтательно оглядел небо, — вернуться к той жизни, что была у меня до войны. Обещаю, что тебе понравится там, — он улыбнулся, а после сразу же нахмурился, словно что-то поняв, — по крайней мере ты сможешь познакомиться с высшим светом, а крупный город даст тебе больше возможностей для развития, пусть… и не откроет их все, — он вернул внимание моему лицу и провёл взглядом под глазами.
Я же почувствовала, как стягивает лицо вниз от того, насколько мне это не нравится.
— Вы хотите вернуться в своё веселое и яркое прошлое, а… а я должна буду сидеть в вашем доме и… пока вы будете… — я откинула его прядь и сжала руку в руке, будто желая её согреть.
Он едва слышно скрипнул зубами, но промолчал. Мои плечи опустились от понимания.
— Зачем вам тогда я? — прошептала, — вы вылечились. На вас больше нет проклятья, а я прошусь вон сама. Вы можете просто…
— Ты права, — отмер он, — никаких столиц, — он кивнул и вгляделся в мои глаза, — но я и в самом деле спросил твоего мнения из-за этого, — недовольная лживая улыбка, — я попросту не вижу того, на что указываешь мне ты. И… ты не права, Лу, — теперь честно и открыто, — ты мне нужна. А вся эта бутафория… вовсе нет.
Это заставило меня заулыбаться.
— Вы правда откажетесь от этого ради меня? — не поверила я.
Он кивнул, поднял мою руку, всучил мне прядь своих волос обратно и выдохнул.
— Конечно! Разве теперь я не должен интересоваться твоим мнением? Всего пара недель, и ты станешь моей женой, — вышло у него с хмыком и очень заметным удовольствием в тоне.
Я в этот момент желала верить своим ушам, но не могла.
— М-моим мнением? — даже переспросила.
Он кивнул, показался мне ещё более насмешливым и провёл пальцем по моей щеке вниз.
— Да, Лу. В этом смысл современного брака.
— А ответственность? — вспомнила я.
— А в этом отношении я остаюсь консервативен — принятие решений в любом случае остаётся за мной, однако ты вполне способна воспротивиться и привести мне веские аргументы, чтобы я пересмотрел свою точку зрения, — распылялся в непонятных словах он.
Я только и могла, что смотреть на него и… удерживать рвущееся из-за высокого забора восхищение. Лорд же, казалось, светился, глядя на меня и видя мои глаза. Разве можно было противиться ему?
— Я ждал возвращения такого твоего взгляда, — усмехнулся он, — очевидно, стоит нижайше признать, что я его и добивался.
Я смущённо отвела глаза к небу и намотала прядь
