Дырки в стенах на лестнице, должные оставаться, если стреляют по-настоящему, Линько прорубил заранее с помощью примитивных молотка и дюбеля, и засунул в искрошенную штукатурку специально расплющенные до невозможности идентификации подобранные в тире пульки от духового ружья.
За то, что он ночью шумел, его, не говоря ни слова, отоварил мрачный, со страшного бодунища, участковый, явившийся в подъезд около четырех утра по звонку разбуженных стуком жильцов, и отобрал инструмент.
Однако дело к тому моменту уже было сделано, дырки прорублены, а пульки вложены.
* * *
Пока «великолепная восьмерка» мусоров и примкнувший к ним британец поднимались на чердак, Казанова успел перебить в подъезде все лампочки и лестница погрузилась во тьму, которую рассеивал лишь проникавший в сбоку неверный свет уличного фонаря.
Чердачная дверь оказалась гостеприимно распахнута.
— Вот тут и засядем. — шепотом сказал Соловец, указывая на очертания каких-то ящиков, сваленных справа от входа.
Плахов и Виригин чиркнули колесиками зажигалок и, держа их высоко над головой, словно факелы, походили туда-сюда по чердаку.
Два маленьких язычка голубоватого пламени позволили чуть лучше, чем раньше, рассмотреть открывшийся взорам правоохранителей интерьер, и убедили прибывших, что опытный майор интуитивно выбрал идеальное место для ожидания — близко к трубе парового отопления, недалеко от двери и с достаточным для организации «круглого стола» количеством ящиков.
Любимов опустил на засыпанный шлаком пол рюкзак со звякнувшими бутылками «Ркацители», а Крысюк передал Соловцу, как старшему по званию, доверенную сержанту на время пластиковую двухлитровую канистру с самогоном.
Тем временем Ларин и Дукалис поставили ящики в круг, водрузив два в центре, дважды пересчитали количество посадочных мест и сверили его с количеством присутствующих.
— Закрываемся? — тихо спросил Казанова.
— Конечно. — закивал майор. — Мы ж в секрете.
Капитан плотно прикрыл ведущую на лестницу скрипучую дверь и присоединился к товарищам.
— Пьем без тостов. — предупредил начальник ОУРа. — Чтобы не демаскироваться раньше времени. — Соловец подал сэру Генри полную кружку вина. — Заждался, родненький…
Детектив Гей привычно припал к емкости.
* * *
Старопропойцев был не единственный, кого посетила мысль о переодевании.
Один из «убийц»-наркоманов также натянул на себя парик и женское платье. Зачем он это сделал, оставалось загадкой, но двое его укуренных подельников этот маскарад поддержали и посетовали, что для них тоже не нашлось подходящих шмоток…
Машину торчкам угнать не удалось.
Попытка взлома двери на припаркованном недалеко от места «покушения» стареньком «москвиче» привела только к тому, что живущий на первом этаже хозяин железного коня выскочил на улицу с монтировкой, оглушил одного наркома и прогнал двоих.
Лишившись товарища, должного стоять на стреме, неунывающие торчки зажевали припасенные грибочки и потопали к нужному дому на набережной.
В темном подъезде они наощупь устроились под лестницей, немного послушали доносящееся откуда-то сверху негромкое и нестройное пение, решили, что в одной из квартир бухают жильцы, успокоились и стали ждать появления жертвы с помощником.
* * *
— Гелий Василич! Гелий Василич! — педик Линько всплеснул ручонками, завидя выходящего в зал прилета неумело и ярко накрашенного Старопропойцева с торчащими вперед огромными шарообразными «сиськами», в обтягивающем синем платье, наброшенной на плечи шубе и почему-то в унтах.
Со стороны лидер «ДемВыбРоса» сильно смахивал на старого потасканного трансвестита.
Прилетевшие вместе с ним пассажиры, пряча улыбки, обходили комичную парочку стороной.
— Заткнись! — прошипел депутат. — Какой я тебе «Гелий»?!
— А как же мне вас называть? — заполошно прогундосил Беслан.
— Ну-у…, — Старопропойцев наморщил лоб. — Например… м-м-м… Галина Васильевна.
— Хорошо, Галина Васильевна! — громко сказал Линько.
— Не ори, а бери багаж и пошли…
— Гелий… ой, извините!.. Галина Васильна, тут такое дело…
— Потом расскажешь, — депутат прервал помощника и сунул ему багажные талоны. — Иди за чемоданами. — Старопропойцев прижал к животу объемистую дамскую сумку с лежащими внутри нее тремястами тысячами долларов США, полученными им из рук главы общероссийской энергетической монополии.
Беслан вприпрыжку побежал за вещами босса.
* * *
— И мне на пенсии не обрести покой,
Готов дубинку я отдать за день с тобой…, — солировавший Соловец закончил последний куплет песни о форме генерала МВД и взмахнул руками, удерживая равновесие.
— За день с то-о-обо-о-ой.., — хором затянули остальные, восприняв жест майора как попытку дирижировать.
— Факинг хорошоу. — сэр Генри снова выдал свое бессмертное.
— Йес. — подтвердил Ларин, чьи лингвистические способности раскрывались всё больше и больше с каждым выпитым стаканом. — Факинг…
* * *
В такси Старопропойцев опять прервал Линько, сказав, что тот ему всё может рассказать и дома.
До набережной канала Грибоедова ехали молча.
Оставив Беслана расплачиваться с водителем и нести чемоданы, депутат направился в подъезд…
* * *
— Вон он, — главный из наркоманов, предупрежденный Линько по мобильному телефону, ткнул пальцем в силует толстой женщины, появившейся в дверном проеме.
— Это ж баба! — удивился напарник «убийцы».
— Да какая разница? — торчок вытащил из кармана хромированный стартовый пистолет. — Ты пока бумажку приготовь…
— Какую бумажку?
— Ну, с фразами. Мы ж еще орать должны…
— Щас, — напарник стрелка подивился феноменальной памяти торчавшего на "герыче[105]" коллеги и зашарил по карманам.
Как они в почти кромешной темноте будут читать мелкий текст с распечатки, ни один из наркоманов не подумал.
Стрелок поднял пистолет и шагнул из-под лестницы.
* * *
На первый выстрел засевшие на чердаке мусора никакого внимания не обратили, ибо были заняты избиением Плахова, случайно расплескавшего из канистры немного самогона.
Только Гей удивленно поднял голову и прислушался.
— Не умеешь — не берись! — рычал Соловец на подчиненного, взявшегося разливать по кружкам ценный продукт и оросивший им шлак на полу, и методично обрабатывал ногами забившееся под трубы тело.
