class="v">Ах, вставай, вставай, я весь для тебя,
Я весь для тебя, я весь для тебя.
Я — не матрос,
Я — не матрос, я — капитан,
Я — капитан, я — капитан,
Бамба, бамба…
— Вы, Пётр Миронович, меня ежедневно поражаете. Только что были стихи от лукавого, а теперь бред. Как это можно петь?
— Как думаешь, Алексей Александрович, почему я, а не ты лауреат Ленинской премии?
— Ошиблись наверху? — смешно.
— Нет. Я пишу песни и книги для народа. А ты — для узкого круга не знающих, чем заняться, отщепенцев. Вы не понимаете, что нужно буфетчице Даше или слесарю Илье, а лезете их поучать — и не знаете как. Вот и несёт вас не в ту степь. Через три дня генеральная репетиция этой песни. Приходи, поймёшь разницу между нами.
И пришёл ведь. Даже с двумя другими диссидентками. Заключили временное перемирие, чтобы «Петрушку» заклевать скопом — хотели, видно, сообща увидеть провал. А тут хит на века! Даже жиденько рукоплескали. Дети.
Событие пятьдесят второе
Только прилетели — сразу сели.
Фишки все заранее стоят.
Фоторепортёры налетели —
И слепят, и с толку сбить хотят.
Высоцкий напишет песню через пять лет. Нет, эту воровать не будем. И без неё хватает — тем более что уже убедились, что песни Высоцкого лучше всего получаются у Высоцкого. Ещё бы уберечь товарища от наркотиков. Что-то в одном из попаданческих романов было про его продюсера — вроде бы он его на них подсадил. Фамилия, как всегда, не запомнилась — какой-то малоизвестный актёр. Да, может быть, и неправда. Не документ ведь, а роман. Ещё по интернету ходят слухи, что во всём виновата Марина Влади и её сын Игорёк. Что Игорь наркоман — вроде бы факт. Ладно, время ещё есть. Пока Высоцкий даже не алкоголик — просто пьяница. Ещё даже есть больше месяца до открытия Московского Международного кинофестиваля, где Высоцкий найдёт третью жену, а Влади — третьего мужа. Тоже ведь пригласят Петра. Можно и расстроить встречу.
Причём тут Высоцкий? Всё очень просто. Высоцкого уговорил взять на Кубу Пётр. Фурцева упёрлась.
— Екатерина Алексеевна, вы как себе этот концерт представляете? Соберётся много тысяч человек, в том числе и руководство страны, а мы им споём три песни и скажем: «До свидания»? Так? Вы ведь хор с собой русские народные песни петь не везёте? Тогда какого лешего? Пусть Высоцкий споёт свои и мои песни о войне. Что в этих песнях вас не устраивает? Вы ведь почувствовали разницу в исполнении некоторых моих песен Богатиковым и Высоцким. Я немногих знаю с голосом лучше, чем у Богатикова, а вот Владимир Семёнович со своим немузыкальным хрипом лучше спел. Почему? Душу вкладывает. Сердце рвёт. Если он не патриот, то я точно идиот. Вот. Стихи получились.
— Не любит его Суслов. Да и я недолюбливаю. Уголовные песенки всякие.
— Будет петь песни о войне. Вы что, не слышите? Я без него не поеду. Не хочу позориться.
— Ох! Я б и тебя не пустила. Сволочь ты последняя. Втравишь ведь в очередной скандал! — тоже разозлилась, глаза горят, из ноздрей дым валит, из ушей пар.
— Ваше Величество, — решил сменить тон на шутейный Пётр, а то ведь и поругаться с министром можно. А нужно? — Назовите хоть один случай, когда вам за меня влетело. Или я вас подвёл и не выполнил обещание? Вы сейчас у Брежнева в фаворе. А потекут деньги из-за рубежей — и вовсе в Политбюро попадёте.
— Или на Магадан, — но уже отошла, так, брюзжит по-стариковски.
Одним словом, Высоцкий на этом памятном концерте спел четыре песни про войну. Три украденных у него Петром и одну свою, «Мерцал закат, как блеск клинка». Уж поняли там чего кубинцы или нет, но хлопали здорово. Забегая вперёд, стоит сказать, что дали и ему медаль «Дружбы».
Получили эти же медали и две кубинки — а вот эфиопке достался, как и Вике, тот самый Знак отличия — Рауль Гомес Гарсиа (за заслуги в культуре).
Теперь об ордене Петру. В первый день всякие встречи с руководством страны. Пётр и с Фиделем Кастро пообнимался, и с команданте Боске. И, что интересно, с президентом Кубы — Освальдо Дортикосом Торрадо. Кто бы мог подумать, что Фидель тут не главный?
На второй день получали награды — обычные медали «Дружбы». Все, кому планировали.
На третий день был концерт. Спел Высоцкий, хлопали и орали чего-то. Потом дошла очередь и до их с Машей песен. Спели переведённые на испанский «Кабриолет» и «Карусель». Зрители тоже хлопали, но видно было, что чужды им эти песни. Тогда грянули «Макарену». Вот тут зал прочувствовал! Не перестали хлопать, пока не услышали второй раз. Ну и дальше — «Убили негра» и «Ла Бамба». Пела с явным акцентом, но на испанском Керту Дирир. Лучше всех её чуть низковатый голос подходил. Это был культурный шок! Обе песни заставили петь три раза. Дети природы. Одни эмоции.
На четвёртый день ожидаемый скандал. Прибежала Фурцева и приказала собираться в посольство — а там дядечка, явно из КГБ, стал учить жизни.
— Дурак ты! — выдал ему Тишков и хлопнул дверью.
Но ведь сам не дурак. Нашёл Джанетту Анну Альмейду Боске и пожаловался, что из-за двух последних песен у него будут проблемы. Не могла бы она как-то уговорить отца посодействовать? Ну, чем чёрт не шутит. Получилось феерически. Кубинцы молодцы. Не поскупились, не пожадничали, нашли такой козырь, что и самому Петру поплохело. Вечером его опять вызвали в посольство.
— Точно назад прямо оттуда отправят. Вот тебе и убили негра, — пожаловался он Вике.
— И что сделают? Не посадят ведь. Такие награды! Ну, запретят выезд из страны. Переживём.
Приехали на специально поданной к отелю машине. Чёрный большой «Мерседес». А в посольстве столпотворение! Есть и Товарищ Президент, есть и Фидель, и Че Гевара, и Боске и ещё десяток из верхнего эшелона. Чуть не с порога все давай обнимать Петра и целовать Машу, а потом Фидель разразился пламенной речью — типа, оставьте, пожалуйста, этих двоих на пару лет, и вы не узнаете Латинскую Америку. С такими песнями поднимутся на революцию каждая из стран Карибского бассейна и вся Латинская Америка. И вручают Петру орден «Плайя-Хирон», да ещё и подчёркивают, что первым таким орденом награждён Юрий Гагарин. Потом и ему,
