станете на втором этаже. Я за вас отвечаю!
– Не надо отвечать за нас, у нас знаешь сколько слов для ответа! – гордо заявил Дин.
– Если я с вами пролезла в аптеку, это еще не значит, что теперь мы на равных! Больше никаких аптек! – заявила я, надеясь, что кроме них меня услышит еще и Бог.
– Ладно, кора, поняли, не суетись, не подведем, - ответил Рони, и подтянул к себе светловолосого друга в кепке. Шпаной они были и остались. Даже походка была совсем другой, нежели у пацанов их возраста, приехавших с родителями на рынок. И Гарри тоже отличался от них. Воспитание Филиппа? Скорее всего. Их учили только этому. Ну, ничего, и на нашей улице перевернется тележка с хорошей работой, и они увидят, что жить можно безопасно.
С трудом вспомнив, что нашего «специалиста» по лошадям зовут Клод. Я решила уточнить – уверен ли он в выборе, но наткнулась на тяжелый взгляд темных глаз:
– Думаете, выберу плохую? Вижу, как смотрите за мной. Не переживайте. Нам нужна сильная и выносливая, не ленивая лошадка. А я могу и на бега подобрать. Мой отец раньше держал лошадей, только потом пришлось всех графу продать. Он травить их начал – у самого были хорошие на продажу, но у нас дешевле, вот и перебивали всю торговлю.
– Травить? Лошадей? – я разозлилась сильнее, чем при разговоре о повешении. Ну как можно отравить лошадку? У нее же глаза – чистый космос, полный любви и доверия!
– Да, после этого мы и занялись лошадьми. Так что, не беспокойтесь, выберем надежную.
Я расслабилась и пошла следить за своими подопечными, одним глазом наблюдая за их променадом, а вторым поглядывая на поделки, которые еще не видела в этом мире. Смотреть было на что, и я с радостью обнаружила более простую, чем моя, одежду, хорошие веревки и железные ведра, кисти из щетины. Купила несколько свистулек из дерева для Мэри, сшитую из веревок куклу, и только когда положила ее в свою сумку, поняла, что ни одной куклы я у девочки не видела. Почему я не думала об этом раньше?
– Тупая дура, Полка, ты просто машина для планов, - ругала я бывшую хозяйку своего тела и маму малышки. – И сама сейчас не лучше, столько времени прошло, а ты вовсе и не задумалась об игрушках. Таскала свои страхи, переживала о деньгах, даже начала думать, что и без Филиппа обойдешься, а он ведь их отец, и любили они его больше, нежели Полку.
Потом я вспомнила, что моя жизнь в прошлом тоже была лишена спонтанных радостей. Планы, которые нужно выполнить, цели, которых надо достичь. И все. Вся моя жизнь. Оттого и не было у меня семьи. Невозможно жить по расписанному графику в нарисованной избушке из вещей в строгом скандинавском стиле. Там даже летом холодом веет от «теплых» пледов. И от моего сердца таким же холодом тянуло. Уверена.
Покупала все, что могло понадобиться и моментально нагружала ношей своих помощников. После того, как у каждого в руках оказалось по два ведра, успокоилась вовсе – ставить их на землю было нельзя, ведь проныр здесь хватало, кроме их самих.
Хорошие одеяла, и даже более дешевые, чем в городе, подушки с пухом, несколько домотканых полотнищ, чтобы поменять белье под Филиппом. А потом я увидела еще кое-что очень интересное! На самом краю рынка сидела старушка, перед ней стояли развернутые мешочки с сухой травой, но самое главное – на ее руке висели разноцветные полотенца. Темно-синее, красное и зеленое. Цвета были достаточно густыми. И продавала она явно не полотенца.
– А что это за травка у вас, кора? – обратилась я к сухонькой бабушке лет восьмидесяти.
– Это не травка, милая, да и не кора я никакая. Безродная я, - довольно бойко заговорила она в ответ, только вот я заметила, как ей понравилось, что ее назвали корой.
– А что же?
– Квашеные цветы, милая. Ими можно ткань выкрасить. Она недорогая, и везде ее за глаза, а я продаю, потому что больше ничего и не могу. Собираю, квашу, сушу, и сижу здесь весь день. Больше из жалости хлеба дают.
– А сколько раз вот это полотенце крашено? – указала я на синий.
– Раза два. А если сразу оставить в горячем дня на три, то и один можно. Главное – не кипятить, а то больно темный будет, такой, что и цвет не понятен станет. То ли черный, то ли серый грязный.
– На ведро сколько такой травы надо? – спросила я, прикинув объемы своих ванн. Да, я хотела разноцветные доски. Белая краска, больше похожая на белила, здесь была, а вот синей и зеленой в интерьере не видела никогда!
– Куда тебе ведро? В тазике завари, и делов, - удивленно переспросила старушка.
– Надо мне ведро полное. Так сколько на него сыпать твоей «квашеной травы»?
– Поди весь мешочек и надо, милая, - с надеждой продать ответила та. Я понимала, что ей хотелось продать все, но я ее не винила в этом. Сама всегда у метро покупала букетики у бабулек, чеснок и зеленый лук, хоть и понимала, что не домашнее, на том же рынке куплено, с которого иду. Больше им никак не заработать.
– Давай эти три мешка разного цвета. Коли хорошей краска окажется, приду еще. Мне много надо будет, - ответила я и подала ей мелочи три кругляша.
– Куда же ты столько, и одного много, милая, - заполошилась она, видимо, стало стыдно.
– Бери, главное, расскажи все премудрости: в какую воду класть, прежде чем греть, или в кипяток, сколько полагается держать, как потом стирать, не полиняет ли.
Она делилась всеми секретами, и особо дала понять, что ежели не хочу, чтобы руки еще сильнее стали грязными, надо работать палкой. Я сжала руки в кулаки, пряча свои черные ногти, которые все никак не могла отмыть, потому что доски красила теперь ежедневно.
– А потом масла на тряпки налей. Подержи час, и золы сыпь.
– Это зачем?
– Закрепнет краска, и масло отойдет, - прищурив глаз, старуха, видимо, выдавала какую-то страшную тайну, но я красить тряпки не собиралась. Мне нужно было сделать колер для белил и дерева. Со временем наш «дорогой сорт» из коры и шишек приестся, а за это время мои пробы с
