Игорек.
Лиза вспылила в ответ:
— Обойдется твой папа, ничего с ним не случится!
Видение померкло. Я вынырнул из него, но не до конца. Мне нужно было уточнить:
— Почему ты не отпустила его к отцу?
Сейчас, когда сознание мое было измененным, я остро чувствовал эмоциональный фон и отголоски мыслей. Лиза смутилась. Я еще ей стало стыдно, ей совсем не хотелось говорить правду. Только стыдно было не за себя.
— Его отец, — она откашлялась, — он нас бросил.
Мой индикатор правды показывал, что девушка не лжет.
— Не нужен ему Игорь. И видеть он сына не особо рвется. У него сейчас другое, — она хмыкнула, проговорила с горечью, — увлечение. Ребенок там лишний.
И снова правда. Я уточнил:
— Но мальчик говорит, что обещал?
Она согласилась.
— Обещал. Только муж, бывший, берет с Игоря обещания, а сам свои не держит. Он должен был приехать вчера днем, забрать сына на выходные и не приехал.
Слава поспешил вмешаться:
— Вдруг он не смог?
Лиза уточнила язвительно:
— Третий месяц подряд?
Я решил перебить назревающий спор:
— А как он связывался с отцом?
Лиза отвлеклась от Славки, ответила:
— В школе есть телефон и у меня на работе. Я не запрещала ему звонить. Вчера Игорек как раз с отцом разговаривал.
— И что?
Я почувствовал, что ладони мои стали горячими.
— Муж опять сказал, что приехать не может. Что Игорь, если хочет увидеться, пусть приезжает сам.
— Ты адрес знаешь?
— Да… — В ее голосе появилась надежда: — Думаете он поехал к отцу?
— А было на чем?
Она сообразила, испугалась еще больше.
— Нет, конечно. Еще и ночью…
— Вот и я так думаю.
Я снова отгородился от реальности, позволил потоку времени подхватить себя.
* * *
Все-таки упрямым пацаном был этот белобрысый Игорь. Маленький, настырный, честный. Он обещал, а обещание надо держать. Я слышал биение его сердца, слышал звук шагов, видел ночь.
Мальчик уже почти жалел, что не послушался мать. Жалел, но не хотел повернуть назад. Не позволяло упрямство, не давало желание доказать свою правоту. Шаги отмеряли расстояние, шуршали по асфальту кеды. Вокруг было темно.
В этом месте дорога изгибалась. Резко неожиданно, практически незаметно в темноте. Сразу изгибом серело какое-то округлое пятно. Откуда-то пришло знание, и я понял, что это огромный валун. Я успел почувствовать мысли мальчишки. Тот решил, остановится здесь и отдохнуть. А дальше…
Дальше был яркий свет. Потом тьма. Густая, кромешная. Я почти не услышал удара. Сам водитель не понял толком, что произошло. Он не остановился, не сбавил хода. Зацепил мальчишку самым краешком крыла, отбросил, как пушинку с пути. Прямо в камень. Прямо в заросли сорняков.
Я успел испугаться, но тут же вновь услышал, как бьется сердце мальчика. Это знание принесло успокоение. Мне точно показали, что ребенок жив, но нуждается в помощи. Я попытался вынырнуть, рассказать, что узнал. Не смог.
Новый поток меня закрутил, утащил за собой в пространстве и времени. Показал будущее. Совсем близкое, пугающее, основательно забытое.
* * *
Голос где-то внутри меня прошептал: «Воскресенье, сегодня, сейчас». Я завис над тропой в перелеске. Раннее утро. Солнце еще толком не взошло. Вдалеке послышался гудок электрички.
По тропе навстречу мне шел человек. В сумерках я не смог разглядеть его лица, зато прекрасно увидел в руках портфель. На фоне нечеткой, расплывчатой картинки портфель этот казался нереально ярким, настоящим. Человек спешил. Шел он, опустив голову, смотрел под ноги.
Время чуть перелистнулось вперед, обогнав реальность. И вот на тропе уже две фигуры — знакомая с портфелем и вторая совершенно черная. От ее вида мне стало страшно. Я буквально ощутил, что внутри этого человека затаилось зло, что сейчас свершится нечто-то непоправимое.
Очень хотелось закричать, прийти на помощь, но поток и расстояние лишил мне меня голоса, оставив безмолвным зрителем.
Время снова перелистнулось вперед. Вот уже вторая фигура нервным бегом удалялась прочь — в одной руке зажат топор, в другой — портфель. Я даже не сразу понял, что вижу. Топор? Топор! А где же тот, что шел первым?
Первый качаясь стоял на тропе. Он не упал, он был еще жив. По лицу, по шее, по его голове текла кровь. Мужчина покачнулся, огляделся беспомощно и продолжил путь.
Было во всем этом что-то до боли знакомое. Было в этом море жути и обреченности. Самым страшным стало осознание, что исправить это не удастся. Все свершится вот-вот, прямо сейчас. Возможно, в данное мгновение. Что я просто не успею.
А потом в памяти вплыло: «Александр Мень! В девяностом в сентябре Меня убили!» Последние два слова вырвались из меня, я произнес их вслух:
— Меня убили…
Лиза не поняла, испугалась:
— Тебя?
Я словно очнулся.
— Нет, не меня, Александра Меня. Священника.
Славка повторил, пытаясь вспомнить:
— Священника? Не знаю такого.
— А мальчик? Что с Игорьком? Он жив?
Лиза схватила меня за руки, едва не опрокинула миску. Я проговорил с трудом:
— Жив.
— Где он?
Это уже не выдержал Славка.
— Точно не знаю. Где-то здесь дорога круто сворачивает, а за поворотом большой камень. Мальчик там. Его машина сбила.
— Есть камень, есть! — Лис вскочил, побежал к двери, крикнул растерявшейся Лизе: — Чего расселась? Быстрее, я тебя довезу!
Потом словно опомнился, обратился ко мне:
— Ты с нами?
Я попытался подняться и понял, что ноги меня не держат, что сам я точно не смогу встать.
— Поезжайте без меня, я вам сейчас не помощник.
И тут же носом хлынула кровь, залила весь стол, потекла на пол. Лиза проворно подсунула мне ставшиеся салфетки. Я прижал их к лицу. Славка на миг задержался, понятливо кивнул, молча бросился бежать.
Когда они скрылись за дверью, я наконец-то глянул в миску. Что там изобразила судьба?
Судьба была верна себе. На темной поверхности пиалы виднелись две четких картинки: портфель и топор. А сверху алые пятна — кровь. Моя кровь.
Глава 33
Отрубился я прямо на столе. Просто не хватило сил подняться и дойти до кровати. Очнулся почти через четыре часа, просто напрочь отлежал руку. Славка вернуться еще не успел. Удивительно, но почувствовал я себя не разбитым, а легким, отдохнувшим, что не радовать не могло.
Все вокруг было в багрово-красных пятнах.
