Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Охотники засвистели и заулюлюкали в полный голос. Смутился глухой лес, заметались, как безумные, звери, бросились прочь те, кто не смог спрятаться в глухие норы или забиться в дупла. А куда бежать, если этот свист вокруг? Вот теперь бей, не пропусти, сколько успеешь удачно выпустить стрел, бросить копий, столько и получишь добычи! Пока она в облавном круге, она твоя, бери, если сможешь.
Услышав свист и крики, Первак с Чигирем напряглись, даже привстали, точно хищники на охоте. Глядя на них, испугавшиеся было женщины успокоились. Это облава.
Взяли много, среди добычи были и лоси, и волки, и лисы, и большой секач, и пара поменьше, попались и кунички, и два соболька, пять оленей… Всего и не счесть. Теперь женщинам была работа выделывать шкуры и коптить мясо.
Пришлось оставаться еще на несколько дней, но никто не жаловался, удачной охоте всегда рады, а труда руки не боялись.
Чигирь завистливо расспрашивал дочь об облаве, та скупо рассказывала. Отец даже обиделся:
– Экая ты!
Рус позвал бедолагу к себе:
– Чигирь, иди расскажу, как чуть под лосиные копыта не попал…
– Ты что?! – ахнул старик.
Рус рассказывал, не замечая, как побелела Порусь, сидевшая рядом со скребком в руках. Зато это увидел Радок, подошел, почти оборвал князя:
– Ты, Рус, сказки рассказывай, да не заговаривайся. Не ты там был, а Отрад, не тебя бык чуть не затоптал, а его.
Князь явно смутился, крякнул:
– Да какая разница.
– А такая, что твоя женка ни жива ни мертва, а тебе и дела нет!
Рус обернулся и, увидев действительно обмершую от страшного рассказа Порусь, смутился окончательно. Обхватил жену руками, прижал к себе:
– Что ты, любушка, то и впрямь не я был!
– Зачем же наговаривал на себя?
– Не хотелось про Отрада такое рассказывать.
Порусь почувствовала, что у нее совсем ослабли ноги и не держат скребок руки.
Все добытое поделили по справедливости: шкуры тем, у кого свои похуже, мясо – общее…
Так и двигались дальше, останавливаясь, охотясь, правда, облав больше не устраивали, пробивая дорогу и пережидая сильную непогоду. Дважды метели загоняли их в лес под защиту шалашей и заставляли сидеть, пока не стихнут.
Были обмороженные, некоторым удальцам казалось, что если в движении жарко, то можно и вовсе не беречься. В основном это были молодые парни, похваляющиеся перед любушками, за бахвальство поплатились, побелевшие места долго болели, хорошо, что с собой был кожаный мешок, набитый медвежьим жиром, другой с барсучьим и третий – с гусиным. Порадовались своей запасливости родовичи.
Долго бежали по льду, но всему хорошему приходит конец. Река превратилась в ручей, пришлось выходить на берег. Двигаться по лесу трудно, но не только из-за чащоб, но и потому, что дала о себе знать весна. Промучившись несколько дней, князья снова собрали родовичей.
Глядя на сидевших и стоявших сильных мужчин, Рус удивился: пока жили в Треполе, главное слово было у женщин, они распоряжались у очагов, у них была еда, их решение и было последним. А в трудном пути основная тяжесть легла на мужские плечи, еду по-прежнему готовили женщины, но добывали ее мужчины, они охотились, они утаптывали снег впереди, тащили самые тяжелые возки, они решали, куда и как идти. За прошедшие годы власть женщин как-то сама собой ограничилась стоянками, да и то не во всем. Во главе Рода уверенно стояли князья, и никому в голову не приходило, что облавой может командовать Мста…
Вот и теперь женщины сидели в стороне и слушали, как мужчины обсуждали, каким путем двигаться дальше.
Обсуждение завело в тупик, выход виделся один – вставать и ждать следующего снега. Как ни крутили, а иначе не получалось. До следующей реки в оттепель по болотам не пробиться.
– А там? – спрашивал Рус.
Откликнулась неожиданно Мста:
– А там речка, по которой после перекатов плыть можно.
– Что за перекаты?
– Точно порожки скалистые. Их посуху пройти, дальше поплывем.
– Далеко?
– Поплывем? До самого озера.
– А до речки?
Рус спросил не просто так: рисунок на бересте у Первака обрывался, не доходя до речки с перекатами. Как ее искать? Это Тимар вставал к солнышку руками и слушал, что боги подскажут, а им что делать?
Но Мста закрутила головой:
– Найдем! За лето сбегаю, поищу.
– Чего?! – возмутился Волхов. Конечно, его жена не простая женщина, но не ходить же одной по лесам, когда рядом столько сильных мужчин.
Но Мсту просто так не возьмешь, рассмеялась:
– А ты со мной!
Волхов, отвыкший жить среди множества людей и тосковавший по их с Мстой одиночеству в дальней избушке, вдруг обрадовался:
– Пойду!
Пришлось и впрямь искать подходящую поляну и устраивать новое жилье. На сей раз непривычно было всем – родовичей всегда беспокоило то, что жилье холодное, а новые сородичи и вовсе много лет таким не баловались, разве что охотничьи шалаши ставили. Но Словен согласился:
– А шалаши и нужны. Нам бы только от непогоды укрыться, не в зиму же встаем.
И снова, в который уже раз, все закрутилось. Ставили тын для защиты от непрошеных гостей, только теперь это были лесные обитатели, осваивали окрестности, ища места рыбной ловли, охотясь, примечая хорошие ягодники…
Семьи ставили отдельные шалаши, все же истосковались друг по дружке за дорогу. Молодежь тоже время не теряла, сговорился с Тиной Славута, нашла себе любого дочка Радока Велка. Не остался в стороне и… Словен! Князь, давно с тоской посматривающий на брата, которого всякий вечер с любовью обихаживала Порусь, стал все чаще поглядывать в сторону вдовой Надеи. Рослая, крупная, под стать самому Словену, Надея тоже косила глазом на князя, но никаких знаков не давала, себя блюла гордо. Словен подошел первым. Присел на большой камень возле ее шалашика, помолчал, а потом крякнул:
– Надея… пойдешь за меня?
Женщина подняла светлые серые глаза и вдруг улыбнулась, точно солнышком осветила:
– Пойду, Словен.
– И добре…
В тот же день шалашик был перестроен, вернее, рядом поставлен больший, потому как у самой Надеи дочка уже скоро заневестится. Родовичи сделали вид, что ничего не заметили, вернее, приняли как должно. Всякому человеку семья надобна, и Словену тоже, сколько лет уже один живет…
Рус радовался за брата:
– Словен, давно уж пора бы! Все ходил вокруг да ходил. Думали, вовек не решишься.
Тот проворчал:
– Кто бы говорил.
Братья посмотрели друг на дружку и расхохотались!
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
