— Но если и вправду бомба, то…
Маг пиджак принял и замер в растерянности. Долг требовал остаться и бомбу обезвредить, а вот проснувшийся здравый смысл подсказывал, что собственных сил его на этакий подвиг определенно не хватит.
На лбу его появились капельки пота.
— То вам следует позаботиться о том, чтобы никто не пострадал по-за пустого любопытства. Щит выставить сумеете?
— Вокруг дома?
— Именно. И толпу пускай уберут, а то мало ли… вы, Демьян Еремеевич?
— Остаюсь.
Вещерский кивнул, будто иного не ожидал.
— Правда, толку от меня…
— Вы себе и близко не представляете, сколько от вас толку, — он встряхнул руками. — А теперь буду несказанно благодарен, если вы поможете…
— Чем?
— Опишите, что видите.
— Нити… тонкие. Как паутина. Они идут от центра такой… воронкой, что ли? — никогда еще Демьян не ощущал себя настолько косноязычным. Вот как рассказать, что одни из нитей темнее, другие светлее, что есть и тонкие, которые, кажется, дыханием разорвать можно.
Он говорил.
Сперва запинаясь, стесняясь своего неумения описывать, но потом, постепенно успокоился. В конце концов, он ведь не в любви признается, а про бомбу рассказывает и, главное, человеку внимательному. А Вещерский каждое слово ловил.
— Если я сделаю так… — он слегка пошевелил пальцами. — Что-то изменится?
— Их будто… ледком подернуло, но живы. И… — Демьян прислушался к себе. — Идти туда не стоит. Не уверен, что стазис на них воздействует. Они в нем, но… как-то не так. Неправильно.
Вещерский кивнул.
И задумался. Думал довольно долго, а Демьян не мешал. Ледок убрался, сменившись все тем же стазисом, вот только по стазис-полю не пройти, живому так точно соваться не след. Нити же заполоняли весь коридор, и очевидно было, что, стоит поле убрать и сунуться…
…в коридор.
— А если через окно? — тихо спросил Демьян и, не удержавшись, все же потерся спиной о стену.
Самую малость.
Чтоб змея приспокоить.
— Что?
— Коридор перекрыт и со всем тщанием, но кто бы это ни сделал, вряд ли его хватило бы на все… можно попробовать через окно подняться. Этаж, конечно, третий…
— Я идиот, — Вещерский обернулся и хлопнул себя ладонью по лбу. — Господи, Демьян Еремеевич, вас мне Господь послал, не иначе…
Было приятно.
И…
— Да я и сам только додумался.
И не факт, что получится. Может статься, что и окно закрыто с не меньшим тщанием.
— Идемте, — Вещерский явно не привык раздумывать долго. И оказавшись на улице, он задрал голову, разглядывая фасад дома. Что сказать, фасад был вполне себе нарядный, белый и украшенный каменными цветочницами, в которых буяли петунии.
— Надобно пожарную службу кликнуть, — Демьян подошел к той стороне, куда предположительно выходили нужные окна. — У них лестницы длинные есть…
— Долго, — Вещерский тряхнул головой. — Вы когда-нибудь в окна лазили?
— Не приходилось.
— Что, совсем?
— Да как-то надобности не возникало.
— Экий вы… не романтичный.
— Почему? — на кого другого Демьян, может, и обиделся бы. Вовсе он… даже романтичный. Или… чушь какая.
— А как же ночью да по винограду? Да с букетом в зубах… — Вещерский подергал рекомый виноград, который тут имелся, добавляя дому южного очарования, а тайной службе — возможностей. — Не щадя живота своего, чтобы доставить даме приятное…
— Слегка пожеванный букет? — Демьяну виноград не показался сколь-нибудь надежною опорой.
— Ну почему сразу пожеванный?
— Так если в зубах.
— Знаете, — Вещерский ловко подтянулся и поставил ногу на толстую виноградную ветвь. — Вот как-то не задумывался даже… но я ж его держал, а не жевал.
— Вам виднее, — Демьян за ветку ухватился, и та затрещала. Подумалось, что уж в нем-то нет и толики того изящества, которым обладает Вещерский, а весу так точно имеется поболе.
Однако не отступать же.
И главное, смотрят-то, смотрят все… вон паренек, подобравшись так близко, как возможно, присел на одно колено, на втором разложил блокнот и что-то малевал. Никак к утру в местных газетках появится преподробнейший рассказ о подвиге.
Демьян поплевал на руки.
Вздохнул.
И полез следом. Тяжела доля служивого… а вот князь и вправду немалую сноровку выказал. То ли опыт имел, то ли сам по себе был ловок. Но по стене он карабкался ловко, что твоя ящерица. Пару раз останавливался, оглядывался, проверяя, не свалился ли Демьян. Ничего, виноград потрескивал, покачивал, но пока держал. В лицо лезли глянцевые листья, одного раза за шиворот паук свалился, заставив выругаться, однако, несмотря на трудности, вскоре Демьян очутился у нужного окна. Вещерский стоял тут же, опираясь ногами на доволи широкий карниз, который опоясывал здание. Одной рукой он прилип к стене, другой обхватил все тот же виноград.
— Тренируйтесь, Демьян Еремеевич… тренируйтесь…
— Думаете, не в последний раз?
— Это смотря как вам с женою повезет… — почему-то сказал князь и наклонился, пытаясь заглянуть в окно. То было заперто. Темное стекло отражало свет, и разглядеть хоть что-то за ним было сложно.
— Ваша очередь, — князь махнул рукой и покачнулся. — Проклятье… я тут… отодвинусь.
Он и вправду отодвинулся на пару шагов, пропуская Демьяна к самому окну.
За ним же…
Демьян прищурился. Солнечный свет мешал. И спина снова ныть начала, медленно и противно. Появилось нехорошее такое предчувствие, что смерть его, Демьяна, находится рядом. Что вот она, близехонька, только руку протяни.
Там, за стеклышком, прячется.
Раскинула сети…
— Сеть есть, но… тут, — Демьян указал на край окна. — И тут… к раме крепится. Нити толстые, не знаю, оборвешь ли.
— А там? — князь вновь попытался приблизиться, но карниз захрустел. А может, не карниз, но виноград.
— В комнате… пожалуй, есть пара. Одна идет по полу к двери, но не той, которая к коридору, к другой… ага, она потом тоже ветвится… еще одной сетью.
— Черный ход?
— Вероятно.
Демьян прищурился. Он глядел и так, и этак, но больше ничего-то не обнаружил, о чем и сообщил Вещерскому. Тот же, кивнув, сказал:
— Теперь вы подвиньтесь… и… я бы вам спуститься позволил, но проблема в том, что сам я ничего не вижу, и потому без вашей помощи попросту не справлюсь. Коль подорвусь, Марья меня точно домой не пустит.
