– Странная песня, тебе не кажется? – нахмурилась Марина, когда я оттарабанил два куплета и перестал играть. – Кто такая продавщица льда? Может, королева льда? Снежная королева?
– Не знаю, – беззаботно сказал я, оставляя гитару. – Пацаны пели так. Иди ко мне, Марина…
И она пошла.
«Один-ноль», – улыбнулся я мысленно, сжимая ее в объятьях.
1
Я прилетел на Цирцею-2 под вечер. Условился с Мариной встретиться утром у метро, выспался в гостинице, а ни свет ни заря вскочил, без всякого будильника. Решетка, она, знаете ли, не дает расслабляться. Режим. Отбой в одиннадцать, подъем в семь. Если на планете сутки другие – она корректирует сама. Но все равно получается либо восьмичасовой сон, либо адаптированный под местный ритм аналог.
Рассвет мне не понравился: некрасивый и даже тревожный. В жизни не видел такого отвратительного рассвета. Небо словно обугленное, а солнце воспаленно-красное. Фу.
Марину у входа на станцию я не дождался, и в школу поехал один. Не хочу терять драгоценное время, его и так мало у меня, а сын соскучился, конечно. Не говоря уже о том, как я по нему! Он у нас единственный, а растет в интернате. Марина работает, ну а я… сами знаете. Уж конечно, ребенка заключенному никто не доверит. Табу. Вот так и пропадает отпрыск знатного рода в богадельне. Никогда себе не прощу.
В школу я прибыл до начала занятий. Вошел в полукруглое здание, поднялся к директору. Тот принял меня вполне радушно – снаружи ведь никак не видно, что я отбываю срок. Эпоха толерантности, господа. Я только было собрался начать разговор, как в кабинет влетела запыхавшаяся Марина – на каблуках, с сумочкой, с прической, при макияже… Для меня, что ли старалась? Ну можно, в принципе. Разок. Или парочку. В этом месяце я еще не пользовал абонемент.
– Оба родителя здесь, прекрасно, – произнес щекастый директор, потирая руки. – Хочу поговорить о вашем мальчике. У него, представьте себе, проблемка…
– Какая? – нахмурилась Марина.
– Что с моим сыном? – как можно холоднее спросил я. Пусть не расслабляются! Тоже мне, воспитатели – «проблемка», ишь ты! Смотреть за ребенком надо лучше.
– Ваш сын, уважаемые граждане, начал применять код-слова.
У меня сразу отлегло от сердца.
– Разве это плохо? – осторожно спросила Марина.
– Это… видите ли, это…
Директор заходил по кабинету, заложив руки за спину.
– Это неплохо, это креативно, и, безусловно, очень современно. Но, видите ли, для мальчика двенадцати лет это опасно.
– Какое слово он произносит? – резко спросил я. Вот же свинья, мнется еще, тянет время.
Директор вздохнул с такой обреченностью, будто не я, а он был вынужден еще год отбывать срок.
– Что-то вроде слова «лед».
* * *
0
Марина позвонила в тот момент, когда я как раз сочинял новое код-слово. Оно должно было быть максимально оригинальным и при этом оптимально полезным. Без первого – не получится, без второго – нет смысла. Я думал над программой уже час, когда ее звонок вспорол тишину, словно консервный нож неподдающуюся банку со сгущенкой.
– Дим, я беременна! У нас будет мальчик! – прокричал в трубку ее счастливый голос.
– Один-один! – произнес слегка обалдевший, но скорее обрадованный я.
Это и стало код-словом. Если б я только знал, какую службу оно мне сослужит!
Мы не стали регистрировать брак, просто зажили вместе. Жили хорошо, душа в душу. Я дарил ей цветы, она пела мне песни. Или наоборот. Я делал все что она попросит, она отвечала благодарностью. Она любила задушевные беседы на философские темы, я – оральный секс. Или все же наоборот? Да какая разница! Мы любили друг друга и ждали появления Игоря. Идиллия была сказочная.
А потом кончились деньги.
Программисты в наше время – это не та профессия, которая престижна и высоко оплачиваема. Программист сейчас каждый второй. А может – каждый первый. Любой семилетний ребенок – и тот программист, в меру своих сил. Работу найти можно (да полно работы), но вот получить за нее что-то приличнее чем «на чай» – надо либо иметь связи, либо не… дюжинный талант. Я был крепкий середнячок и гениальностью не блистал. И вообще увлекался ретро-языками. А что касается связей… Что греха таить: всегда был слишком горд, самонадеян и самовлюблен. Любил при случае поиграть в игру: «Достань плевком до воды в колодце». Так что – прочных уз с кем надо у меня не выходило.
