Давайте честно признаемся самим себе: мы, аргентинцы, в целом не американисты. Исконно американское едва начинает проглядывать в Кордобе и севернее, где некоторые часовни, лица людей, песни напоминают о доколумбовых временах. Но в своей истории аргентинцы испытали лишь один момент истинной солидарности с латиноамериканскими странами: когда Сан-Мартин пересек Анды и помог достичь независимости Чили и Перу. Все остальное — это пустая риторика, за исключением, быть может, войны за Мальвинские острова. В тот момент (и вне зависимости от того, что эта война была безумием) Аргентину поддержали только латиноамериканские страны. Европейские государства, с которыми Аргентина ощущала большую эмоциональную близость, повернулись к ней спиной. Хотя я считаю, что у них были все основания поступить так, мне кажется, что в тот момент многие аргентинцы почувствовали то же, что и я: единственная поддержка шла от стран нашего континента, к которым мы так долго были равнодушны...
Что делать сейчас? Я не дипломат и не политик. Я не могу судить о том, каким должно быть положение Аргентины в системе международных отношений, я не знаю, должны ли мы меньше доверять Европе и стараться развивать механизмы, направленные на интеграцию с соседними странами, как это предлагает МЕРКОСУР[61]. Я всего лишь хочу отметить, что исторически Аргентина стремилась быть ближе к Европе во всех смыслах. Возможно, следует продолжить это сближение, а может быть, нужно искать другие пути. Быть может, этот странный многополярный современный мир требует более богатого воображения, однако я не готов предложить конкретные решения. Ограничусь демонстрацией тенденций, линий развития, стремлений, свойственных истории Аргентины. Кроме того, это конкретный опыт. Если в материальном мире «ничто не исчезает бесследно, ничто не возникает ниоткуда, все лишь переходит в иное состояние» (А. Лавуазье), то в мире истории, в обществе любой опыт, позитивный и негативный, служит какой-либо цели. Хотя бы для того, чтобы не повторять его.
Можно было бы обратиться ко многим другим константам аргентинской истории, но хотелось бы сказать лишь об одной из них, поскольку она всегда привлекала мое внимание, — о государственном долге.
Уже через четырнадцать лет после начала Майской революции Аргентина, называвшаяся тогда Объединенными провинциями Рио-де-Ла-Платы, взяла первый иностранный кредит, знаменитый заем у фирмы Baring Brothers, вошедший в историю как пример бесполезной и дорогой ссуды. С тех пор, за исключением правления Росаса, Аргентина постоянно брала кредиты за границей. Это сделал Уркиса для спасения от банкротства правительства, которое он возглавлял, затем это виртуозно проделал Сармьенто, потом Рока и те, кто правил после него. Перон, позволивший себе роскошь в 1946 г. «репатриировать» внешний долг, через четыре года был вынужден просить у США специальный кредит. Не стоит углубляться в эту тему, достаточно напомнить о чудовищном увеличении суммы внешнего долга в период с 1976 по 1983 г.
Я хочу сказать, что Аргентина почти все время была должна и это также говорит о нашем национальном характере. Можно брать хорошие и плохие кредиты, и Аргентина брала и те и другие. Например, плохими кредитами были те, которые позволили аргентинцам отдыхать в Майами и строить апартаменты в Пунта-дель-Эсте. Хорошими кредитами были те, которые страна получила в конце XIX в., когда для рационального производства в деревне нужно было купить мельницы, семена, изгороди, животных-производителей и т.д. Но фактом остается то, что статус «великого южного должника», как говорил Сармьенто, пародируя гимн Аргентины и забывая, что он сам во многом способствовал росту задолженности, сохранялся на протяжении всей истории страны, несмотря на отдельные нюансы.
Кое-что можно сказать — и на этом я, пожалуй, закончу — о географическом положении Аргентины. Если посмотреть на карту мира, то станет очевидно, что Аргентина находится на периферии, огромные расстояния отделяют ее от других континентов. Даже если взять американский континент, то и здесь Аргентина расположена вдали от центра, на крайнем юге.
Такое расположение имеет свои плюсы и минусы, что видно из аргентинской истории и так же очевидно в наши дни. В колониальные времена удаленность Аргентины привела к определенному забвению и безразличию со стороны Испании; ситуация начала меняться лишь с приходом Бурбонов. В наши дни аргентинцы не отдают себе отчета в периферийном положении страны. Хотя проблемы мировых держав оказывают влияние на Аргентину, ее жители не сильно беспокоятся об этом, поскольку считают, что они живут вдали от мировых политических ураганов. Такое мироощущение способствовало появлению доктрины нейтралитета, которой Аргентина придерживалась при разных правительствах во время двух мировых войн. Также с удаленностью связана немногочисленность европейских туристов, посещающих страну, и высокие транспортные затраты аргентинского импорта и экспорта (если, конечно, речь идет не о соседних странах).
В то же время географические особенности Аргентины и ее протяженность (более четырех тысяч километров) обеспечивают наличие всех типов климата и возможность организовать любой тип производства, то есть дают аргентинцам шанс с помощью воображения и труда достойно противостоять любым вызовам времени. Более ста лет назад аргентинцы верно осознали, что ключом к успеху страны может стать развитие сельского хозяйства, эксплуатация земли, главного ресурса Аргентины того времени. В наши дни это разнообразие возможностей должно стимулировать изобретательность жителей, нужно отказаться от ставших малорентабельными сфер производства, искать новые пути, новые отрасли, в которых, конечно, пойдут на пользу навыки, приобретенные аргентинцами благодаря системе образования (несмотря на ухудшение его качества): быстрый ум, способность адаптироваться к новым техническим требованиям и открытость всему новому.
Узнать лучше
Итак, мое повествование подходит к концу. Мы начали наш рассказ с первых шагов Аргентины, с ее скромного и далекого происхождения, и закончили событиями новейшей истории. Если заглянуть в прошлое, то можно увидеть, что страна пережила как трудные моменты, так и мирные этапы.
Я старался быть искренним, честно рассказать о событиях и дать им объяснения, которые кажутся мне верными. Известно, что в истории не бывает абсолютной объективности, ибо историки — это живые люди, родившиеся в определенном месте, получившие определенное образование и разделяющие некие ценности. Историк неизбежно смотрит на вещи субъективно. Но также верно и то, что можно быть честным при анализе событий, и я, поверьте мне, был честен. К тому же должен признать, что написание этой книги доставило мне большое удовольствие.
Я не знаю, что вынесут читатели из этой книги. Для меня как для рассказчика она оказалась очень полезной, поскольку заставила обобщить события и процессы, упростить их, чтобы сделать понятными широкой публике, не обязанной знать всех подробностей этих событий. Возможно, вам, читателям и в некоторой степени соавторам, окажется полезным этот краткий очерк истории Аргентины. Потому что лучше узнать страну, в которой ты родился или живешь, всегда означает полюбить ее чуть больше. И также возможно, что, поняв ее лучше, мы будем более снисходительны к ее недостаткам и одновременно станем больше гордиться ее достижениями, о которых, может быть, мы бы и не узнали, если бы не было истории.
