Судя по всему, Морган знал о существовании золотого рудника, но не представлял себе его местонахождение. Тем не менее, когда король предоставил герцогу Олбемарлу монопольные права на поиск испанского золота на Карибских островах, Морган завлек его на Ямайку историями о затонувших судах с сокровищами и утерянном золотом руднике. Хотя им удалось добыть кое-какие затонувшие драгоценности, легендарный рудник они так и не нашли. После смерти герцога привезенные им рудокопы, «вместо того чтобы искать рудник, обычно ходили по домам колонистов и напивались»[466].
Великое землетрясение 1692 года уничтожило пиратскую столицу — море поглотило две трети Порт-Рояля. Бистон владел прибрежным участком напротив гавани, ставшей Кингстоном, и, несмотря на враждебное отношение к евреям, после землетрясения продал часть своей земли еврейским инвесторам[467].
Из пиратской столицы остров Ямайка превратился в центр сахарной промышленности. В 1698 году на здешних плантациях трудились сорок тысяч рабов. В 1713 году Ямайка стала главным перевалочным пунктом, отсюда рабов развозили по островам Карибского моря, а также отправляли в Северную Америку. В тот период английская Королевская африканская компания получила монопольное право (asiento) на работорговлю в Испанской Америке, предоставленное Испанией. Некоторое количество ямайских евреев участвовали в этом предприятии, но большинство торговали другим товаром. На это указывает лондонская петиция от 1735 года, где содержится жалоба на попытки конкурентов вытеснить еврейских купцов. Ответчики (девяносто два торговца, евреи и неевреи) писали: «Евреи [Лондона] — практически единственные торговцы, поставляющие на Ямайку мануфактуру и галантерею, действуя на свой страх и риск… чтобы снабжать жителей острова и обеспечить надлежащий ассортимент товаров для испанцев»[468].
По мере того как еврейское участие в карибском пиратстве сходило на нет, пути пиратов и их сефардских нанимателей расходились, чтобы в следующем веке сойтись снова, когда новая нация призвала их к борьбе за свободу. Во время Американской революции несколько десятков евреев-пиратов примкнули к восставшим. Основатели еврейской общины, они владели несколькими кораблями, которые захватили или уничтожили более шестисот британских судов и взяли добычу на сумму восемнадцать миллионов долларов (в пересчете на современные деньги)[469].
Говоря о еврейском пиратстве, нельзя не упомянуть о происхождении знаменитого пирата, известного американцам героя битвы под Новым Орлеаном. Жан Лафит писал: «Своим мастерством я полностью обязан моей еврейско-испанской бабушке, которая своими глазами видела инквизицию». Поясняя свое происхождение, Лафит писал в своем дневнике:
Моя мать умерла, когда я был совсем маленьким, и я не помню ее. Ее заменила мне бабушка с материнской стороны, жившая с нами. Бабушка была испано-израэлитка… Отец матери, алхимик с хорошими связями в Испании, был свободомыслящим евреем, не придерживавшимся ни католических верований, ни традиционных еврейских. Это не спасло его от голодной смерти в тюрьме, куда его посадили за отказ сделать официальное заявление, которое инквизиторы требовали от всех евреев. Бабушка часто рассказывала о судах и злоключениях ее предков во времена испанской инквизиции. Эти рассказы разожгли во мне ненависть к испанской короне и ее злодеяниям — не только против евреев[470].
На этом заканчивается наша история. Иберийские евреи, прикидывавшиеся христианами, стали пионерами Нового Света. Они были пиратами, исследователями, конкистадорами, ковбоями, они превратили выращивание сахарного тростника в целую индустрию, они основали первую торговую сеть, охватившую Мировой океан. Точные цифры неизвестны, но принято считать, что в середине XVII века в Новом Свете было десять тысяч конверсос, то есть 5 процентов от общего населения этих территорий. На островах Карибского моря их доля составляла 15 процентов. Так как большинство из них скрывало свое истинное происхождение, то мы знаем лишь о тех, кто попал в руки инквизиции или раскрыл свою тайну другим образом. После столетий отрицания иудаизма многие конверсос действительно отвергли веру отцов. Среди тысяч испанских и португальских имен в телефонном справочнике Ямайки евреев сегодня насчитывается не более двух сотен.
Братья Коэн Энрикес и их друзья взрослели в Голландии, оазисе терпимости во враждебном мире. Об ужасах инквизиции они знали от старших, бежавших в Амстердам из Испании и Португалии. Следуя примеру своего наставника, раввина-пирата Самуэля Палаччи, они горели желанием сражаться с врагами еврейского народа. Достигнув двадцатилетнего возраста, они, используя дипломатию и силу, завоевали новую родину в Бразилии. В зрелые годы, когда голландская колония оказалась уничтоженной, они прибегли к своим связям и навыкам, чтобы заняться производством и продажей сахара, тем самым обеспечив себе место на островах Карибского моря. Внушительные экономические возможности позволили им заручиться поддержкой голландской Вест-Индской компании в борьбе за права своих детей в Новом Амстердаме, а также убедить Генеральные Штаты потребовать освобождения их товарищей, арестованных на Ямайке. В Порт-Рояле, став торговцами и судовладельцами, они использовали пиратов для ведения войны с «Империей инквизиции», и эта война привела к падению испанской гегемонии в Новом Свете. Позднее они получили вознаграждение и в юридическом статусе, и в финансовой сфере.
