Политические же противники большевиков, тоже имевшие свои очаги сопротивления — в лице командования, эсеро-меньшевистских солдатских комитетов, комиссаров Временного правительства, а также сравнительно немногочисленных комитетов спасения революции, тем не менее не смогли противостоять хорошей организованности, оперативности и готовности к борьбе местных большевиков (в частности, на Северном фронте они начали создавать военно-революционные комитеты еще накануне Октября).
По иным сценариям развивались события на отдаленных от столиц Юго-Западном, Румынском и Кавказском фронтах. Большевистское влияние на солдатские массы здесь в целом было невелико. В тылу этих фронтов также не было крупных большевистских организаций, которые могли бы стать источниками такого влияния. Информация о политических событиях, поступавшая из Петрограда и Москвы, тщательно фильтровалась командованием и эсеро-меньшевистскими солдатскими комитетами. Кроме того, внушительной «третьей силой» на Юго-Западном и Румынском фронтах была украинская Центральная рада, а на Кавказском фронте — правительство Закавказья (Азербайджан, Армения, Грузия), т.е. Закавказский комиссариат.
На этих фронтах эсерами, меньшевиками и представителями местных национальных партий велась массированная и небезуспешная контрбольшевистская пропаганда, хотя ее воздействие на солдатские массы не было глубоким, а политические симпатии солдат отличались терпимостью. Несмотря на это в сложившейся ситуации эсеро-меньшевистское руководство солдатских комитетов и командование дальних фронтов смогло перехватить политическую инициативу у большевиков.
Так, на Юго-Западном и Кавказском фронтах раньше, чем большевистские ревкомы, были созданы комитеты спасения революции (фронтовой и во всех армиях Юго-Западного фронта) и Закавказский комитет общественной безопасности, распространивший свою власть на все части и соединения Кавказского фронта. На Румынском же фронте в первые послеоктябрьские дни были образованы фронтовой и армейские эсеро-меньшевистские военно-революционные комитеты, а по своей сути те же комитеты спасения революции или комитеты общественной безопасности.
Однако местные большевики по примеру Северного и Западного фронтов также начали создавать свои ревкомы и явочным порядком назначать в части и соединения своих комиссаров. Наиболее успешно сеть большевистских ревкомов росла в низовых звеньях — ротах и полках. Предпринимались большевиками и попытки переизбрания солдатских комитетов. Впрочем, нельзя не отметить, что время большевиками в общем было упущено. К тому же командование этих фронтов имело сильную поддержку в лице вооруженных формирований Центральной рады и Закавказского комиссариата, а солдатские массы, как и на других фронтах, всячески уклонялись от оказания военной помощи как большевикам, так и их политическим противникам.
В значительной степени благодаря такому нейтралитету многие военачальники на Румынском и Кавказском фронте смогли сохранить свои посты до окончательной демобилизации действующей армии. И вполне естественно, что в сложившейся ситуации главнокомандующие армиями Юго-Западного, Румынского и Кавказского фронтов отказались признать нового Верховного главнокомандующего большевика Н.В. Крыленко, даже несмотря на взятие им Ставки в Могилеве. Все это неопровержимо свидетельствовало о том, что на трех фронтах (из пяти), причем на самых многочисленных, над командованием и солдатскими комитетами большевистский контроль в лице военно-революционных комитетов и советских комиссаров так и не был установлен.
Следует подчеркнуть, что непосредственно в борьбе за власть в действующей армии участвовал сравнительно небольшой процент военнослужащих обоих противоборствующих лагерей. Это в основном члены большевистских ревкомов, большевизированных солдатских комитетов, советские комиссары, с одной стороны, и представители командования, комиссары Временного правительства, члены эсеро-меньшевистских солдатских комитетов, с другой.
Включились в это противоборство также некоторые солдаты и офицеры, вовлеченные как большевиками, так и их политическими противниками в небольшие вооруженные отряды и группы, предназначенные для захвата и взятия под контроль тех или иных объектов, арестов и др.
Основная же масса солдат, как показал ход послеоктябрьских событий на фронте, в целом занимала выжидательную позицию и даже, благодаря первым советским декретам о мире и о земле, проявляла весьма благожелательный для большевиков нейтралитет. Впрочем, было заметно явное желание солдатских масс всячески избежать гражданской войны в самой действующей армии, что наиболее отчетливо проявилось в их решительном отказе оказать вооруженную помощь как сторонникам Временного правительства, так и большевикам.
О том, что большевики так и не смогли охватить своим влиянием преобладающую часть действующей армии, наглядно свидетельствовали результаты выборов в Учредительное собрание, состоявшихся на фронте в ноябре 1917 г. Напомним, что если на Северном и Западном фронтах, самых распропагандированных большевиками еще в дооктябрьский период, за них голосовало 56% и 67% соответственно, то на Юго-Западном, Румынском и Кавказском фронтах — 31%, 15% и 18% соответственно. Всего же за большевиков в действующей армии отдали голоса менее 39% избирателей, а не «половина армии», как заявлял В.И. Ленин. Отметим, что сам факт достаточно активного участия в выборах (в среднем 72%) указывал на значение, которое солдаты-фронтовики придавали Учредительному собранию. Новую советскую власть солдаты понимали как демократическую, общесоциалистическую, но не однопартийную.
Если от участия в борьбе за власть в действующей армии между большевиками и их политическими противниками солдаты в своей массе уклонялись, занимая в основном выжидательную позицию, то в претворении в жизнь первых советских декретов — о мире, о земле, о демократизации и демобилизации — они приняли весьма активное участие, так как эти правовые акты напрямую касались их кровных интересов. Особенно ярко активность фронтовиков проявилась в реализации декрета о мире. Значительное их число вошло в различные мирные делегации, сформированные солдатскими комитетами для заключения локальных перемирий («солдатских миров»), еще больше участвовало в организованных братаниях.
Однако следует подчеркнуть, что заключение перемирий с противником проходило в острой борьбе большевиков с командным составом, так как последний, в частности на Северном и Западном фронтах, саботировал все подобные мероприятия новой власти. Это противостояние, как известно, закончилось смещением с постов и арестом командования фронтов и подписанием перемирия большевистскими ревкомами. В сложившихся условиях командованию Юго-Западного, Румынского и Кавказского фронтов ничего другого не оставалось, как вслед за Северным и Западным фронтами самим заключить такие перемирия.
Декрет о земле породил огромную волну аграрных беспорядков в прифронтовой полосе, в которых активными участниками, а зачастую и организаторами погромов были солдаты-фронтовики.
Декреты о демократизации и демобилизации претворялись в жизнь под руководством большевизированных солдатских и военно-революционных комитетов (в основном на Северном, Западном и отчасти Юго-Западном фронтах), хотя солдаты часто вмешивались в дела комитетчиков, внося выгодные им коррективы и предложения. Между тем претворение в жизнь этих декретов наносило сильнейший удар по дисциплине и обороноспособности действующей армии, а самочинная демобилизация, спровоцированная декретом о мире и первым декретом о демобилизации («О постепенном сокращении численности армии»), явилась началом уже необратимого процесса развала армии.
