Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
Кавказский фронт, Персия и Месопотамия. Зима – весна 1915 г.
В конце 1915 и начале 1916 г. Кавказская армия вынуждена была предпринять ряд крупных наступательных действий, нацеленных на предотвращение возможной активизации противника, и в том числе на оказание помощи британскому союзнику. Стремление Ставки экономить резервы для европейского фронта в реальности не имело успеха. Уже после Сарыкамышской операции, то есть в начале 1915 г., выяснилась необходимость создания стратегического резерва для Кавказской армии, который необходимо было сосредоточить в Карсе или в Сарыкамыше. В результате после преодоления кризиса был немедленно сформирован 5-й Кавказский армейский корпус в составе 1-й и 2-й Кубанских пластунских бригад и 3-й Кавказской стрелковой дивизии. Однако уже в марте 1915 г. корпус был переброшен в Севастополь и Одессу для подготовки к возможному удару по Босфору1. Таким образом, Проливы оттягивали с Кавказа силы примерно таким же образом, как Галиция и Польша отвлекали потом эти же войска от Босфорской операции. Тем не менее численность Кавказской армии медленно, но все же росла. Если в начале 1915 г. она насчитывала 106 батальонов, 222 сотни и 356 орудий, то к началу июня того же года – 112 3/4 батальона, 213 сотен, 20 инженерных рот, 43 ополченческие и 8 добровольческих дружин, 2 авиаотряда, 348 орудий2.
В конце 1915 г. Ставка, несмотря на тяжелое положение со снабжением и техническим обеспечением европейского фронта, выделила для Кавказской армии еще один отряд в составе 10 самолетов и 150 грузовиков. Эти силы весьма способствовали взятию Эрзерума3. Да и само наступление на турецкую крепость, по свидетельству генерала Н. Г Корсуна, было предпринято, в том числе, и по инициативе начальника штаба Ставки, который в декабре 1915 г. настаивал на наступлении на турецком фронте. Генерал Алексеев указывал на то, что ожидаемая эвакуация союзников из района Проливов, а также неудачи англичан в южной Месопотамии вызовут усиление турецкой группировки, действующей против русской армии в Малой Азии4.
Штаб Кавказской армии еще в середине ноября 1915 г. получил сведения о том, что против нее будет переброшена большая часть освободившихся под Галлиполи турецких войск. С их прибытием в конце февраля – начале марта 1916 г. турецкая армия, и так превосходившая русскую, получила бы уже двойное превосходство в силах. Турецкое командование рассчитывало использовать зимний период, чрезвычайно неудобный для действий в горах Малой Азии, для того чтобы развить свой успех против англичан, а весной обрушиться всеми силами на русских. Перед русской Кавказской армией возникала перспектива весной-летом 1916 г. встретиться с объединенными силами кавказской, галлиполийской и месопотамской турецких армий. Рассчитывать на поддержку Ставки даже в этой ситуации было нельзя – оставалось лишь самим перейти в наступление до подхода подкреплений к туркам5.
Эти рассуждения были небеспочвенны – начальник штаба Главковерха не только не думал о поддержке Кавказской армии, но и не прочь был использовать ее части на Европейском театре военных действий. Дальнейшие неудачи Антанты могли, по мнению Алексеева, ухудшить положение России на юге и даже повлиять на присоединение Румынии к числу ее противников: «При такой обстановке каждая дивизия, хотя бы и временно командированная с Кавказа для предстоящей операции русских на западе, могла придать последней решительность и расширить ее результаты, почему начальник штаба Главковерха и просил главнокомандующего Кавказским фронтом обсудить общее стратегическое положение, взвесить возможность успеха на Западном фронте и высказать, каким путем Кавказская армия могла бы принять участие в борьбе, ибо с военной точки зрения было непрактично иметь 150 тыс. винтовок лишь для охранения и наблюдения»6.
В январе 1916 г. наштаверх предложил союзникам простое решение. Русские и англичане должны были начать движение на Багдад со стороны Керманшаха и Басры. После взятия этого пункта союзники могли бы организовать наступление на Мосул и далее в Анатолию. «Вообще вместо пассивной обороны Суэца при маловероятном египетском походе германцев, – писал он, – лучше создать сильную союзную группу у Мосула, которая установила бы общность действий с левым крылом нашей Кавказской армии; слишком опасное создалось бы положение для турок, у союзников не было бы войск бездействующих, какими могут оказаться войска, собираемые ныне в Египте»7. К концу 1915 г. здесь было собрано около 85 тыс. человек против 40 тыс., которые имелись у турок в Палестине8. Впрочем, предложение Алексеева не было поддержано – и русские и англичане продолжали действовать активно, но без какой-либо договоренности между собой. Русские войска самостоятельно начали наступление на Эрзерум.
Перед началом Эрзерумской операции против нее высказался Николай Николаевич (младший), поддержанный генералом Ф. Ф. Палицыным. Великий князь не хотел рисковать – он помнил о неудаче штурма Перемышля9. Однако Ставка все же предпочла прислушаться к доводам штаба Н. Н. Юденича, который и разработал план наступления. Следует отметить, что этот план первоначально был нацелен исключительно на уничтожение живой силы противника. Главный удар по нему наносился по основной позиции турок в 150 км восточнее крепости. На Кавказе не придавали крепостям значения большего, чем они заслуживали. Необходимо отметить, что штаб Кавказского фронта весьма отличался от других не только в этом.
При Юдениче постоянно работал только лишь полевой штаб во главе с генерал-квартирмейстером генерал-майором П. А. Томиловым. В него входили четыре-пять офицеров Генерального штаба. Каждый из них во время операции курировал один из корпусов, с частями поддерживалась постоянная связь (на это Юденич обращал особое внимание). От офицеров требовалось детальное знакомство с частями, их командирами и обстановкой, готовность к докладу должна была быть постоянной – двадцать четыре часа в сутки. Стол Юденича находился в комнате оперативного отделения, где постоянно присутствовали начальники оперативного и разведывательного отделов. Посередине комнаты стоял стол с картой фронта – каждый из офицеров имел право при обсуждении операции высказаться и защищать свою точку зрения. Юденич не вмешивался в детали, но требовал их знания от подчиненных, особое внимание уделялось данным воздушной разведки и показаниям пленных. Наиболее важные из них немедленно отправлялись в штаб фронта на автомобиле для личного допроса10. Этот стиль руководства, традиционный для Кавказской армии, был одной из важных составных успехов Юденича.
Начальник штаба Верховного главнокомандующего соглашался на наступление на Эрзерум при условии, что оно начнется не позже декабря 1915 г., в противном случае Алексеев готов был снять части с турецкого фронта и перебросить их на германо-австрийский. Кроме того, Верховному командованию пришлось учитывать и возможность обострения ситуации в Персии, где турецкие и германские агенты развернули весьма успешную пропаганду «священной войны» против России и Англии (особенно среди курдов, в районе озера Урмия, то есть в зоне русского влияния), пользуясь сочувствием, а иногда и прямой поддержкой местной жандармерии, находившейся в значительной степени под контролем шведских офицеров-инструкторов.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
