— Что случилось, Таня? С мамой что-нибудь?
Она отрицательно покачала головой, продолжая улыбаться, потом стремительно шагнула к нему, обняла и крепко поцеловала в губы. Через мгновение она убежала.
Он был так потрясен, что не успел ее ни о чем спросить. «Что это такое?» — думал он, снова укладываясь в постель. Она что, в него влюбилась? Этого еще не хватало! Нужно сегодня обязательно поговорить с ней. Нет, наверное, сначала со Светой. Он посмотрел на часы. Дичь какая-то! Шесть утра. Она всю ночь не спала? Кошмар! Он поворочался с полчаса в постели, но потом все же уснул.
На завтрак он не торопился и пришел одним из последних. Светы с Таней в ресторане не было. Он испытал облегчение. Он не был готов к таким сложностям и почему-то чувствовал себя виноватым. Он же сам уделял ей не меньше внимания, чем Светке, заботясь о том, чтобы девочка не заподозрила мать в связи с ним. А она — ребенок, вернее — юная девочка, для которой первая любовь — вещь серьезная и мучительная. Ему очень не хотелось бы причинить ей боль.
На пляже он лег на верхнюю площадку и провел там полдня в полном одиночестве, время от времени плавая у рифа. Светы с дочкой на пляже не было. Наверное, снова у бассейна. Женщины почему-то предпочитают хлорированную воду настоящей морской. Но сегодня он был рад их отсутствию. Не нужно больше навязывать им свое общество. Вечером он найдет Свету и обо всем с ней поговорит. От этой мысли у него улучшилось настроение. Он встряхнулся, поиграл в волейбол, пообедал в рыбном ресторане на пляже. В конце концов, он приехал отдыхать, а не решать жизненно важные проблемы, и уж тем более не создавать себе новых. До заката солнца он много плавал, играл в карты с москвичами, флиртовал с девчонками в бикини и разговаривал с местным инструктором о лучших местах для дайвинга в Шарме.
Домашние проблемы отпустили его. Вика и Ира сейчас были просто людьми из его прошлого. В сущности, никто ведь его не просит менять жизнь или принимать какие-то решения. Они сами делают что хотят, и, кстати, часто не спросясь его мнения.
С Таней, уверен, он поладит. Теперь ему уже не хотелось волновать Светку. Он поговорит с девочкой сам. Скажет, что годится ей в отцы, она ему действительно как дочь и вполне могла бы быть ею.
Хорошее настроение не покидало его. Он подумал о том, что надо бы съездить в Наома Бей, купить все, что заказала Вика, и какой-то подарок Ире. Может, поговорить со Светой и Таней. Но, подумав, он отмел эту мысль. Не надо торопиться. У него еще два дня впереди. Пусть все идет, как идет.
Он отправился на такси в центр местных развлечений и три часа потратил на поиски заказанных подарков. Ире он купил золотую цепочку с продолговатым прямоугольным кулончиком, на котором ювелир написал ее имя, здесь такое изделие называлось картуш. Для жены проявлять инициативу не стал, список и так был внушительный.
К ужину переоделся, долго сидел на открытой площадке, после обильных блюд пил кофе, много курил и слушал виртуоза-гитариста. Света с дочерью словно прятались от него. Он соскучился по ним. День, проведенный без Светланы, снова дал ему почувствовать, как она ему дорога. Что, если Таня рассказала маме о своем отношении к нему и Света, боясь, как бы дочь не наделала глупостей, предпочла больше не видеть его. Не могут же они весь вечер сидеть в номере? Он терпеливо ждал: вдруг Таня пройдет мимо него, направляясь на вечернее шоу, или Света решит прогуляться перед сном.
Сидел долго, больше часа, терпеливо ожидая их появления, но они не пришли. Потом он прогулялся по отелю, прошел мимо их виллы. В их окне горел свет и работал телевизор — значит, еще не ложились. Он наматывал круги по извилистым дорожкам вокруг их дома, но войти не решался.
«…Я тоже приехала отдохнуть… я тоже хочу просто полежать, просто поплавать, просто пообщаться, просто выспаться, в конце концов! Я мечтала об этом отпуске почти год! Уехать от всего, расслабиться, побыть рядом с собственным ребенком…» — вспомнилось ему, и, вздохнув, он ушел к себе.
На следующий день, сразу после завтрака, он направился к ним в номер. На его стук дверь открылась, и он увидел улыбающегося лысоватого толстяка.
— Hello! Can I help you? — спросил толстяк.
Сразу поняв, что это означает, он пробормотал: «Sorry» — и шагнул назад.
Еще оставалась надежда, что они сменили комнату. Говорят, такое бывает. Он быстро направился к главному корпусу на рисепшен, но, еще не доходя туда, уже знал, что это тщетная надежда, соломинка, за которую хватается утопающий. Теперь он понял, зачем прибегала Таня. Она заходила попрощаться. А он, самовлюбленный осел, подумал бог весть что. И почему он решил, что они уезжают в один день с ним!
Портье подтвердил — да, они улетели вчера утром.
— Я могу вам чем-то помочь? — вежливо спросила русская девушка, подошедшая к стойке портье. — Я вижу, вы чем-то расстроены. Я здесь работаю по обслуживанию русских туристов.
— Понимаете, я только что узнал, что мои знакомые улетели вчера утром, — медленно начал он, стараясь сочинить правдоподобную причину, почему ему нужно узнать их личные данные. Как знать, может, в отеле запрещено давать конфиденциальную информацию. — Вернее, они мои новые знакомые, мы познакомились здесь. Я обещал им фотографии, у них сломался фотоаппарат. И вот, напечатал, а они уже улетели. Нельзя ли узнать их адрес, я бы им выслал.
— Хорошо, — улыбнулась девушка, — присядьте, пожалуйста, я постараюсь вам помочь. В каком номере они проживали?
Он назвал номер виллы, но остался стоять у стойки, пожирая девушку нетерпеливым взглядом, пока она копалась в регистрационных картах.
— К сожалению, я не могу дать вам исчерпывающую информацию. В этом номере с 19 по 26 марта проживали Светлана Вестина и Татьяна Литвинова, город Санкт-Петербург, туристический оператор «Альянс». Думаю, вам следует обратиться к туроператору. Его электронный адрес можно узнать по Интернету.
Он вышел на улицу. Яркое солнце показалось ему зловеще красным, а изматывающая жара кружила голову. Он сел в тени у ресторана, приходя в себя от потрясения.
Светлана Вестина. Светка не меняла фамилию. Татьяна Литвинова. Таня носит его фамилию! Значит…
Он заметил девушку с рисепшена, она вертела головой, разыскивая кого-то. Заметив его, подошла. В руках у нее был длинный бело-голубой конверт с названием отеля. Точно такой конверт и несколько листов фирменной бумаги с логотипом отеля лежали и у него в комнате, на туалетном столике.
— Простите, пожалуйста, вы из какого номера?
— Из триста тридцатого.
— Максим Литвинов? — спросила она, взглянув на конверт.
— Да.
— Тогда это — вам.
Он держал в руках ее письмо и, еще не открывая, знал, о чем оно. На него навалилась такая усталость, что не было сил пошевелиться. Вот почему Тане тринадцать, если быть точным, то тринадцать с половиной. Он ведь сразу заметил — у нее точно такие, как у него, зеленые глаза, такого же цвета волосы. В ее возрасте у него тоже было полное, почти круглое лицо. Она высокого роста, а будет еще выше, уже сейчас она переросла свою маму. Он сразу почувствовал в ней какое-то родство. Его дочь!
