Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 166
— Давай, — легко согласился Миша. В конце концов, чем майор раньше свалит, тем скорее он, Михаил, продолжит работу. — Слушай, генацвале. Смерть наступила около полуночи в результате асфиксии, сиречь удушения. Клиническая картина как в учебнике по судебке: выраженная синюшность, умеренно расширенные зрачки, кровь в сердце, небольшое количество кала и семенной жидкости на нижнем белье… Продолжать?
— Угу, — кивнул майор. — Про кал и сперму можно не развивать.
— Как скажешь, — покладисто согласился Миша. — Странгуляционная борозда одна — косовосходящая. Повесился твой клиент.
— И все? — разочарованно протянул Глинский.
— По вскрытию — все.
Виктор вздохнул и направился к двери, но потом запоздало уловил в голосе эксперта многозначительные нотки: — А не по вскрытию? Есть что-то интересное?
— Это как посмотреть.
— Ну давай уже, не томи!
— Ты заметил, что у Горского — деформация больших пальцев рук?
Виктор напрягся, вызывая в памяти картинку — вот он надевает наручники на покорно протянутые, чуть дрожащие руки… Действительно — фаланги больших пальцев странно короткие, а ногти на них — размером в полсантиметра.
— Вижу по твоей физиономии, что заметил, — заметил Миша удовлетворенно. — Молодец, память у тебя профессиональная.
— Давай оставим в покое мою профпригодность, — нетерпеливо огрызнулся майор. — Пальцы у него на редкость уродливые. Что это значит?
— А это значит, — тоном профессора на лекции пояснил Шенберг, — что Горский страдал редким генетическим заболеванием — брахидактилией.
— Можно поподробнее?
— Пжалста! Брахидактилия — генетическое заболевание, передаваемое одним из родителей, при котором наблюдается недоразвитие верхних или нижних конечностей в виде укорочения, сращения или отсутствии фаланг пальцев. Горский страдал брахидактилией в относительно легкой форме.
— Насколько это влияет на функциональность пальцев?
— Влияет в некоторой степени. Но не критично. Пианиста из него б не вышло, а вот на ударных бы лабал.
— Ага! — Виктор вернулся к столу Шенберга и уселся на свободный стул. — Редкая, говоришь, болезнь?
— Достаточно редкая. Три младенца с укороченными пальцами на двести тысяч новорожденных. Я лишь однажды видел на прозекторском столе подобное. Кстати, не так давно.
— Что у тебя на уме, многомудрый мой?
— В конце 2012 года привезли мне труп криминальный. Сейчас, погоди-ка! — Миша потыкал в клавиатуру лэптопа. — Вот, нашел! Сукора Антонина Сергеевна, пятидесяти девяти лет. Замерзла, будучи замурованной в склепе на Введенском кладбище. Пролежала там не меньше двух недель.
— Что?!
Если бы земля разверзлась у майора под ногами, он бы не был в таком шоке.
— А, заинтересовался? — довольно протянул эксперт. — У дамочки были такие же уродливые пальцы. Анализ ДНК выявил легкую форму брахидактилии.
— Анализ ДНК? — Виктор нервно сглотнул. — Хочешь сказать, остался образец?
— Остался, остался, — закивал Миша. — Уже предвижу твой вопль — делай, Шенберг, сравнительную экспертизу ДНК. Тащи постановление от Сергеева — будет тебе экспертиза.
— Начинай делать! — выпалил Виктор. — Будет тебе постановление через час.
Неизвестность — это состояние, схожее с невесомостью. Сначала тебя прижимает невыносимая тяжесть — словно обрушивается ледяная глыба, потом перестаешь ощущать пространство — проснувшись ночью в тревожном поту, ты не в состоянии определить, где находишься, а чувство неминуемой катастрофы становится чудовищно острым. Будто камнем несешься вниз с огромной высоты. Но на излете этого стремительного падения тебя охватывает идиотская эйфория, когда кажется, что все будет хорошо, не может не быть хорошо, потому что, если все будет плохо, то можно уйти из жизни немедля. Но, вывернув из смертельного пике, ты вновь оказываешься под гнетом безысходности и терзаешься собственным бессилием и унизительной зависимостью от надменного и самоуверенного похитителя.
Вот на этом острие душевного и нервного коллапса и балансировали супруги Эвра уже больше трех месяцев. Похитители больше не звонили, но раз в неделю присылали фотографии Тони. Девочка всегда сидела на стуле, неестественно прямо, и смотрела пустыми глазами в объектив. Перед собой она неизменно держала «Пари Матч» — последний выпуск с ясно читаемыми номером и датой. Лиза с трепетом вглядывалась в фотографии дочки — та всегда была аккуратно причесана, но на лице не было ни кровинки. Она не узнавала одежду, в которую была одета Тони — видимо, похитители озаботились покупкой новых вещей. Ей удалось разглядеть, что ногти девочки коротко пострижены — значит, за ее гигиеной тщательно следили.
Шарля же начинало трясти, когда он видел эти фотографии. Он скрежетал зубами от невозможности контролировать происходящее и впадал в безудержную ярость, сотрясая гулкую тишину квартиры площадной бранью. И вот на этот раз, получив фотографию дочери на электронную почту, заорал: «Merde!»
— Прошу тебя, Шарль, — Лиза сжала пальцами виски. — Прекрати кричать. У меня мигрень начинается от твоего крика.
— Сколько еще мы будем сидеть сложа руки и ждать? — прорычал он. — Как ты можешь быть так спокойна?
— Это я спокойна? — Лиза сглотнула ком в горле.
— Ты, ты! Кошка больше беспокоится о своих котятах, чем ты о своем ребенке. Когда слышу, как ты рассказываешь Ланским о том, что их внучка уехала в Штаты учить английский — меня дрожь пробирает от твоего циничного вранья!
Его оскорбления Лизу не задевали — такой пустяк не мог причинить ей большую боль, чем та, которую она испытывала с момента исчезновения Тони — ежечасно, ежеминутно.
— Nique ta mère![259] — он схватил ее за плечи и встряхнул изо всех сил. — Да очнись ты, наконец!
Он сунул ей под нос телефон: — Вот, смотри, смотри! Твоя дочь! Наша дочь! Посмотри на ее глаза!
— Я смотрю.
— Они безжизненные Ты уверена, что ее не…
— Ну, что ж ты замолчал? — прошептала Лиза. — Продолжай.
— Ты уверена, что ее не насилует какой-нибудь педофил?
— Я не уверена. Но я надеюсь.
— На кого ты надеешься?! — прошипел Шарль.
— На Бога, — уронила Лиза.
— Это поэтому ты каждый день таскаешься в cette Église orthodoxe?[260]
— Да, — еле слышно ответила Лиза. — Я ставлю свечу Казанской божьей матери и молюсь за Тони. Что еще мне остается?
— Обратиться в полицию, — выпалил Эвра. — Больше ждать нельзя. Сегодня мне звонила директриса Бежар из лицея. Интересовалась, почему Тони не ходит на занятия.
Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 166
