– Я слышал, что рани Джханси отправила в Англию делегацию, но я понятия не имел, что ее посланцы будут столь прелестны, – заявил незнакомец.
Он перевел взгляд с меня на Джхалкари, сидевшую по другую сторону от Арджуна. Уверена, что румянца на моем лице при этом прибавилось. А потом индус взял меня за руку и поцеловал ее. Никогда со мной не обходились столь неуважительно. Арджун приподнялся со своего места. Его примеру последовали еще несколько стражей.
– Это английская традиция, – удивленно глядя на них, заявил незнакомец.
На лицах британцев появилось выражение обеспокоенности. Они понятия не имели, что происходит.
– Унижение женщины не входит в традиции ни одной из известных мне стран, – произнес Арджун на маратхи. – Вам следует извиниться.
Мужчина низко поклонился.
– Извините, шримати.
Все вернулись на свои места.
– Я проявил британскую вежливость, – начал объяснять он Арджуну. – Извините. Я – Азимулла-хан.
Арджун не ответил, тогда Азимулла-хан продолжил:
– Мой патрон знаком с вашей рани. Они росли вместе.
– А как его зовут?
– Нана Сагиб.
Вот тут все оживились. Хотя я уже рассказывала эту историю, повториться будет нелишним, ибо все это сыграло важную роль в судьбе рани. Когда она была маленькой, ее звали Маникарника, сокращенно Ману. Она росла при дворе Баджи Рао II. Отец воспитывал ее словно сына, которого у него не было. Он позволял дочери одеваться как мальчику и играть с мальчиками, хотя это было рискованно, ибо уменьшало шансы Ману на успешный брак. Среди детей, воспитывавшихся при дворе, ее ближайшими друзьями были Тантия Топи и Нана Сагиб. Первый мальчик был сыном Пандуранга Рао Топи, высокопоставленного аристократа при дворе пешвы. Конечно, все знают о Нана Сагибе, приемном сыне пешвы Баджи Рао.
Многие полагали, что рани выйдет замуж за Сагиба, но этому не суждено было случиться. В 1817 году приемный отец Сагиба потерпел поражение от британцев. Его сокровища, земли, поместья, даже мебель, передаваемая из поколения в поколение, были конфискованы. Взамен ему и его наследникам была предложена ежегодная пенсия около восьмидесяти тысяч британских фунтов стерлингов. Но в 1852 году пешва умер, а британцы отказались платить Сагибу пенсию отца.
Я не знаю, как вели себя наследники других потерпевших поражение раджей, но Сагиб пошел тем же путем, что и рани. Он просил компанию вернуть государство его приемного отца, а потом, когда не удалось, хотя бы его пенсию. Все мы знали историю ходатайств Сагиба. Именно поэтому отец рани с таким недоверием отнесся к попыткам дочери вести переговоры с Англией. Сагиб рассказал, каковы были на самом деле плоды всех этих стараний. Но рани, как и Сагиб, отличалась завидным упорством в достижении своих целей. И вот мы здесь, две жертвы британской несправедливости, которые надеются, что королева им поможет.
– Значит, из всех мужчин в Битхуре Сагиб выбрал вас… – молвил Арджун.
Азимулла-хан улыбнулся. Он и впрямь был очень красивым мужчиной. Словно тронутая легким загаром кожа. Черные волосы, спадающие мягкими волнами. Светло-зеленые глаза.
– Можете подтрунивать надо мной, как вам заблагорассудится, но здесь я весьма популярен.
– Именно поэтому вы уже два года, как не возвращаетесь?
Азимулла-хан изумленно уставился на него.
– Я слышал, как рани говорила о вас, – пояснил Арджун.
– Ваша рани может говорить все, что считает нужным, но это тяжелая работа.
Я наклонилась к нему:
– Что тяжелого в том, чтобы ходить на ужины к королеве?
– Трудно убедить их всех, что индусы в состоянии править.
– И на это ушло два года? – спросил Арджун.
– Нет. Королева поняла это при первой нашей встрече, но ее еще надо убедить действовать. А на это потребуется много времени. – Заметив, что Арджун перевел взгляд на меня, Азимулла-хан рассмеялся. – Вы же не надеетесь, приплыв сюда, тотчас же получить ответ?
Я оглядела сидевших за столом гостей. Все весело разговаривали на английском. На нас они обращали внимания не больше, чем на королевских слуг.
– Нам сказали, что ответ мы получим сегодня вечером.
– Шримати, – произнес Азимулла-хан, и, хотя мужчина использовал уважительную форму обращения, я уловила в его голосе иронию. – Так в Англии дела не делаются. Ответ вы можете получить завтра, на следующий день или вообще никогда, но королева пришлет его вам в письменной форме.
Должно быть, Азимулла-хан увидел мою растерянность, поэтому прибавил:
– Вы же не думаете, что королева собирается здесь и сейчас сделать заявление перед лицом всех ее гостей?
– Да. Именно это она говорила нам.
– Шримати! Меня воспитали британцы в бесплатной школе Канпура. Нельзя верить ни единому их слову. Толстуха с короной на голове…
Я ахнула. Арджун покраснел.
– Они просто не способны нас понять. Думаете, она взмахнет своей пухлой ручкой и дела изменятся к лучшему? Решения принимает парламент.
– Она же королева, – запротестовала Джхалкари.
– Все, что она делает, должно быть одобрено парламентом. Верьте мне, – произнес он. – Я живу рядом с этими людьми. Я знаю их привычки. Они дома ходят в башмаках, а ванну принимают раз в неделю. Внешне они чисты, но внутри грязны как морально, так и физически.
– Они что, слепы? – удивилась я. – Почему они не видят, как сильно вы их презираете?
Азимулла-хан улыбнулся. Со стороны могло бы показаться, что он ведет светский разговор, скажем, о погоде.
– О да. Они к тому же слепы. Когда я вернусь, то скажу Сагибу все, что обо всем этом думаю.
Арджун не скрывал своего отвращения.
– И что вы думаете?
– Британцы слабы, и их легко можно победить. Надо только восстать.
Мы больше не разговаривали тем вечером. В конце концов, Азимулла-хан не всезнающий. Наше дело другое, да и королеве мы понравились. Но когда на банкет прибыла королева под руку с принцем Альбертом и подали ужин, я начала сомневаться, что сегодня вечером Ее Величество вообще вспомнит о ходатайстве рани. Подавали вареный картофель и зеленые овощи, которых я прежде никогда не видела, тушенную на пару морковь с острым соусом и целые горы мяса. Теперь все были заняты поглощением всей этой пищи. Говорили о погоде, еде и конных прогулках по Гайд-парку. Вдруг королева встала – и все поднялись со своих мест.
– Ее Величество королева удаляются ко сну, – объявил слуга.
Я и Арджун переглянулись. Мы встали вместе со всеми, но прежде чем смогли вымолвить хотя бы слово, королева удалилась. Другие стражи проводили ее взглядом.
– Куда она ушла? – спросила Джхалкари. – Что будет с Джханси?
