– Не пробирайся к Эдварду в спальню, вот я о чем. Теперь, сделав тебе предложение, он наверняка решит, что ему все позволено.
Джорджия почувствовала, что краснеет.
– Вы уже занимались этим! – ахнула ее кузина.
– Это было прекрасно. Я никогда не думала, что мое тело такое чувствительное.
– Вы сделали это здесь? Сегодня?
– В маленькой спальне наверху. Я словно попала в рай.
– Ну так спускайся на грешную землю, – сурово велела кузине Кларисса. – Вы пользовались презервативом?
Джорджия покачала головой.
– Тогда молись, чтобы через девять месяцев у тебя не было прибавления.
– Но что в этом плохого?
– Ты что, действительно такая наивная дура? – зарычала Кларисса. – Ты правда думаешь, что леди Карлайл позволит своему сыну и наследнику жениться на женщине, на любой женщине, будь это даже сама принцесса Маргарет, если она забеременеет до свадьбы? Эти люди готовы на все, чтобы избежать скандала, Джорджи, на что угодно.
– А как узнать, беременна ли я? – спросила Джорджия мгновение спустя.
– Сейчас ты никак не сможешь этого узнать. Возможно, тебе повезет. А пока что я советую тебе держать себя в руках.
Девушки постояли минуту молча.
– Мне нужно вернуться к гостям, – сказала Джорджия наконец. – Ты пойдешь со мной или останешься поплавать?
– Этот бассейн приглашает в нем окунуться, правда? – произнесла Кларисса, глядя на мерцающую воду.
– Рискнешь? – улыбнулась Джорджия, чувствуя, как исчезает напряженность.
– Как думаешь, в том домике есть полотенца? – спросила Кларисса, указывая на бледно-зеленый летний навес.
– Думаю, у Карлайлов есть все.
Джорджия с улыбкой смотрела на то, как ее кузина выскальзывает из платья и почти без всплеска ныряет в воду.
Затем Кларисса вынырнула и убрала с лица мокрые волосы.
– Иди, – сказала она, взмахом руки прогоняя Джорджию. – Чего ты ждешь? Возвращайся на вечеринку!
Джорджия все еще улыбалась, возвращаясь по опустевшей лужайке. Музыка и смех долетали до ее слуха лишь тихим гулом. Девушка обдумала слова Клариссы и поняла, что ее кузина права. Богатые люди не случайно становились богатыми. Они добивались своего благодаря амбициям. Благодаря тому, что всегда стремились к большему. И теперь, когда сын Карлайлов достиг брачного возраста, у его семьи появился шанс породниться с другой влиятельной семьей, а то и приобрести королевский титул. Джорджия знала, что ничего не может им предложить, кроме разве что будущих детей.
Она коснулась живота, надеясь на то, что не забеременела. Пусть это и было эгоистично с ее стороны, но она хотела прожить с Эдвардом по меньшей мере пять лет, прежде чем они окончательно осядут и превратятся в респектабельную семью. Ей не было еще и двадцати – она так много хотела сделать, прежде чем станет матерью.
Взглянув на часы, Джорджия с изумлением увидела, что уже за полночь. Вечеринка медленно подходила к концу. Да, еще оставалось около двух сотен гостей, но ряды танцующих возле сцены определенно поредели.
Джорджия отыскала Питера. Он стоял, прислонившись к стене в бальном зале и уронив голову на грудь. «Отлично, – подумала девушка. – В то время как я пытаюсь избавить свою семью от проблем, мой дядюшка напивается».
– Дядя Питер? – тихо позвала Джорджия, и он вздрогнул, просыпаясь.
– У-у-у… Что случилось? – протянул Питер.
– Это я, Джорджия.
– Вижу, дорогая. Пусть я немолод, но старческим слабоумием не страдаю.
– Я просто хотела предложить вам немного посидеть.
Она взяла дядю за руку и подвела его к креслу, спрятав за ближайшей колонной.
– Спасибо, старушка, спасибо. Я, кажется, немного перебрал. Но через пару минут буду в порядке. – И Питер тут же захрапел.
«Что ж, лучше так, чем если бы он рухнул плашмя посреди зала», – подумала Джорджия.
Она оглянулась, услышав звонкий смех матери. Он доносился из библиотеки, мимо которой Джорджия недавно прошла. Девушка быстро вернулась туда – и застыла в дверном проеме.
Эстелла сидела в кресле с высокой спинкой, держа бокал вина, а напротив нее восседала сама леди Карлайл.
О боже!
– Дорогая! – воскликнула Эстелла, салютуя Джорджии бокалом. – А я повсюду тебя искала. Входи и составь нам компанию.
С тяжелым сердцем Джорджия медленно подошла к ним и устроилась на краешке дивана, остро ощущая на себе проницательный взгляд леди Карлайл.
– Так это и есть та девушка, которая завоевала сердце нашего Эдварда? – спросила благородная леди. – Ну что ж, теперь я понимаю, почему он так очарован. Ты действительно красавица.
Джорджия заставила себя посмотреть ей в глаза.
– Но, полагаю, ты унаследовала от матери не только красоту?
– Я… я надеюсь на это, – пролепетала Джорджия, совершенно растерянная.
– Отличный ответ, – улыбнулась леди Карлайл. – В наши дни так не хватает детей, которые хотели бы следовать родительскому примеру и понимали истинную важность семьи.
Джорджия взглянула на Эстеллу, надеясь получить хоть какой-то намек, объяснивший бы этот дикий поворот событий, но ее мать лишь отвернулась и отпила из своего бокала.
– Твоя матушка только что рассказала мне о трагедии, постигшей ваш дом в Девоне. Полагаю, это стало ужасным потрясением для всех вас.
– О да, – ответила Джорджия.
– И, насколько я поняла, пожар распространился от вашей студии, миссис Гамильтон? Какая трагедия! Прошу вас, скажите, если мы хоть чем-нибудь можем вам помочь. И расскажите мне о своих работах. Возможно, кто-нибудь из наших знакомых сможет выделить вам место для студии.
Глаза матери заблестели.
«О нет! – подумала Джорджия. – Только не говори ей об абстракциях! Прошу, только не об абстракциях!»
– Я предпочитаю классическую школу, в основном портретную живопись. Иногда я рисую и пейзажи, но сердце подсказывает мне, что лучше всего мне удаются отображения человеческой натуры.
Леди Карлайл поджала губы, словно находила упоминание о человеческом теле непристойным.
– Вы пишете портреты? Возможно, я видела ваши работы?
– Недавно я закончила картину для графа Дартингтона.
Леди Карлайл улыбнулась.
– О, правда? Мы с Хьюго давно знакомы. Это был семейный портрет?
– Нет, только леди Линли, в интерьере Длинной галереи.
– О, я провела там немало приятных часов, глядя на Лизард. Как поживает милая Абигейл?
Джорджия изумленно молчала, наблюдая за тем, как между ее мамой и леди Карлайл завязывается вполне приятное знакомство, как они обсуждают загородные дома и лондонские особняки мелкой английской аристократии. Карьера Эстеллы, которая прежде была скандальной (ведь ей приходилось во всем слушаться богатых заказчиков) внезапно предстала в новом свете. Вместо развратной представительницы богемы, с которой зазорно водить знакомство, она вдруг стала востребованной художницей с обширными знакомствами в высших слоях общества. Эстелла замечательно играла свою роль: скромная, образованная, умная, она удерживала идеальный баланс между хорошим происхождением и умением заинтересовать. Именно таких художников предпочитали видеть на званых обедах. Джорджия сидела тихо, как мышка, и возносила благодарную хвалу тому божеству, которое пожелало в эту ночь превратить Эстеллу Гамильтон в Томаса Гейнсборо[37]. Возможно, им все же удастся выпутаться из сложившейся ситуации.
