Что делать? Времени не осталось… Нужно что-то придумать… Нужно…
Меня вздернули на ноги. Кольд стоял прямо передо мною. Всего в шаге. Из синих глаз пропал смех, остался лишь равнодушный холод.
— Не смей, — одними губами произнес я. Кольда потянули за руку, чтобы освободил дорогу. Но я успел прочитать в его глазах — посмеет.
Мое сердце продолжало отсчитывать секунды, оставшиеся до момента, когда мне придется сделать последний выбор…
Нара
На берегу люди споро связали Тиану еще и ноги, заставили опуститься на колени. Надели на шею веревку, привязанную к большому камню. Мой человек не сопротивлялся — на него по-прежнему были наставлены арбалеты. Чего ты ждешь, Тиан? Призови Огнь, разве сможет жалкое оружие смертных навредить Генералу? Чего ты ждешь? Жалеешь их? Зачем? Они — ничто, простые люди, которые осмелились поднять руку на Воина, на Последнего из Рода. Ты в своем праве, и ты сможешь его отстоять. Чего ты ждешь, Тиан?
На лице моего человека был написан откровенный ужас. Он старался не смотреть в сторону реки, но его взгляд то и дело возвращался к воде. Топить живой Огнь — только смертные способны на такую жестокость… Я попыталась перехватить его взгляд. Тиан отвернулся. Священник запел молитву. О, Хаос, Стихии, Великая! Спасите его! Я не хочу умирать!
Паутина… переплетение разноцветных нитей. Мерно раскачивается гамак. В нем лежит синеволосая Княгиня и, улыбаясь, натягивает одну из нитей. Потянет-отпустит, потянет-отпустит…
А вокруг этой нити, как вьюнок, обвивается вторая… Ткачиха забавлялась. Потянуть-отпустить, веселая игра. Сколько я наблюдала за ней? Минуту? Секунду? Вечность?
— Великая! — не помню себя, падаю на колени, протягиваю руки к Эйш-тан. — Великая, помоги!
Ткачиха даже не повернула голову. Она тренькала на переплетшихся нитях, как на струнах, не заботясь о том, что одна из них, опорная, вот-вот оборвется… Тиан… его судьбой сейчас забавлялась Княгиня Судеб. Мой человек!
Внезапно я поняла: не могла Рей'Лине надолго отрезать меня от владений Ткачихи. Не может Осенняя Княгиня лишить Княгиню Судеб того, что по праву принадлежит ей. Вот только не хотела моя Эйш-Тан говорить со мной. Не Рей'Лине, а сама Ткачиха преградила мне путь в ее владения. Я прогневала ее, я виновата.
— Великая! — молю уже безо всякой надежды. — Прости!
— А, это ты, — не глядя на меня, произносит Великая. — Видишь?
Она с особенной силой потянула за тианову нить, едва не порвав ее. Я закричала — отчаянно, безнадежно. Князья не знают жалости, когда творят свою волю. Наши жизни — только игрушка Плетельщицы Судеб.
— Иди, — приказала Ткачиха, отпуская нить. — Спасай своего… Воина.
Тиан
Теперь я знаю, как чувствует себя загнанный охотниками зверь. Сделать выбор? А он у меня есть? Вода или Огнь — вот и весь выбор, оставленный мне.
Амулет раскалился. Трещали в груди ворота. Огнь бился в них, тщетно стремился сорвать запоры. Не пущу! Не сдамся!
И чувствую, как за спиной свивается тугими спиралями сила, понимаю, что вот-вот… Что он готов… Что этих глупых но, в общем-то, ни в чем не виновных людей от смерти отделяет одно слово. Закричать? Пригрозить?
Священник опустился рядом со мной на колени.
— Слушай, сын мой. Два пути есть у тебя. Дыханием своим последним искупить осквернение, или же ты должен жениться на невинной деве и провести с ней ночь. Готов ли ты, сын мой, выполнить свой долг и вернуть людям священные воды источника?
В сухих пальцах он сжимал цепочку, на которой покачивался кулон из белого как снег камня. Туда-обратно… Туда-обратно…
Огнь вскипает в венах…
Клубится за спиной чужая сила…
Что выбрать? Как спастись?
Тело знает прежде разума — я киваю. Согласен.
Нара
— …должен жениться на невинной деве и провести с ней ночь, — говорил священник, зачем-то покачивая кулоном на тоненькой цепочке. — Готов ли ты, сын мой, выполнить свой долг и вернуть людям священные воды источника?
Тиан неохотно кивнул. Священник повернулся к толпе народа и сделал приглашающий жест.
— Кто из девушек решится выйти замуж за этого человека, чтобы их жертва возвратила волшебство, охраняющее нас вот уже две сотни лет?..
Подумаешь, две сотни лет! Я храню Род Тиана тысячелетия — и хоть бы кто спасибо сказал!..
Я встряхиваю головой. О чем я думаю? Что происходит? Сколько времени я провела во владениях Ткачихи?
Кольд недовольно хмурился, поглядывая на арбалетчиков. Те по-прежнему держали Тиана под прицелом, не давая наемнику возможности вмешаться. Наемнику?! О, нет! Кем бы Кольд ни был, но уж точно не наемником. Сила — чужая, страшная, — свивалась в тугие нити, коконом оплетая его запястья. О, Хаос! Ну конечно же! Маг! Кольд Союзник, тот самый, что по слухам стал саннер-воррен Реи'Линэ! Она все-таки не оставила нас в покое, послала своего колдуна проследить. А он не уследил, не уберег…
Что делать? Я достаточно слышала о Союзнике, чтобы понимать: как только Тиана поднимут на ноги и поведут на мостки, терпение Кольда иссякнет и он отпустит рвущуюся на волю силу, никого не пощадит. По мне — пускай, но мой дурень-то… Он попытается Кольда остановить, а потом… Под горячую руку…
Я осторожно шагнула в сторону, стараясь не привлекать внимания Кольда. Никогда больше не оставлю Тиана. Никогда не подойду ни к кому другому. Пропадет мой человек без меня… а мне страшно.
Люди молчали. Кольд медленно поднимал руку, сила расползалась щупальцами, опутывая собравшихся.
— Кто возьмет этого человека в мужья? — безнадежно повторил священник. В мужья?! Тиана?! Сейчас?! Нет, права была баньши, я постепенно тупею. Не могу понять, зачем, но теперь смертные решили уже не утопить моего человека, а женить его на одной из своих… хм, девушек. Женить. Тиана. Он породит потомка здесь, я на всю жизнь останусь прикованной к этой проклятой деревне!
В памяти всплыло воспоминание. Ночь, таверна, я сижу в темноте и смотрю сквозь деревянные стены. Я вижу, таких вещей не скроешь от баньши. Я вижу, как Тиан обнимает служанку. Я устроила это, я сама. Но почему же мне так плохо? Так больно и противно? Разве из-за ребенка, что вырастет среди простых крестьян в обычной деревне? Разве только из-за этого?
Хочу кричать, но наталкиваюсь на холодные глаза Кольда. Убьет и не задумается. Реи'Линэ ему только спасибо скажет. Нет. Не сейчас. Не время для криков.
— Кто готов взять в мужья этого человека? — в третий раз повторил священник. Мой. Тиан мой человек. Не отдам, никому не отдам, не оставлю. Я делаю шаг вперед. В толпе кто-то ахнул, я не слышу. Тиан смотрит на меня. Я подхожу ближе.
— Нара, не нужно… — бормочет мой человек. Я не слушаю. Мой. Никому не отдам. Ни женщине, ни Огню, ни Воде, ни судьбе, ни смерти. Только мой. За спиной доносится кольдово: «Дура!». Пусть. Только Тиан никому не достанется. Никогда.
