– Но с твоей ногой…
– Ничего, как-нибудь справлюсь. А если не получится, тебе надо будет переждать, пока все не затихнет, и уносить ноги в том направлении, откуда пришли шайенны. В любом случае не вздумай идти за мной.
– Но, Хэп…
– Следи только, чтобы котенок сидел смирно.
Он взял ее за руку и крепко сжал тонкие пальцы, чувствуя, как в ладонь впился перстень отца.
– Не волнуйся, все будет в порядке, – попытался он ее успокоить, затем повторил еще раз: – Как только возникнет угроза, что нас могут найти, я взберусь вон на ту скалу и отвлеку их внимание.
– Я не хочу, Хэп, чтобы ты оставлял меня, особенно сейчас.
– Но я сделаю все, чтобы вернуться за тобой. – В этот момент он услышал, что военный отряд шайеннов возвращается, глубоко вздохнул и сказал: – Хочу, чтобы ты знала, Энни: чем бы это ни закончилось, я счастлив, что встретил тебя. Я люблю тебя с той самой минуты, как очнулся в больнице, – помнишь, ты меня как раз купала? Увидев, как светятся волосы вокруг твоей головы, я подумал – передо мной настоящий ангел.
– Послушай, Хэп…
– Ничего не говори, Энни.
Она крепко стиснула его руку, поднесла ее к мокрой щеке и, прижавшись губами к его ладони, прошептала:
– Я люблю тебя больше всего на свете.
Хэп, как и все нормальные люди, не хотел умирать, хотя в то же время всегда считал, что если это и произойдет, то большой трагедии в этом не будет. Но сейчас, после ее слов, он всем своим существом почувствовал, как ему хочется жить, пусть даже оставшиеся годы он и проведет на ферме. Пока она рядом, остальное не имеет значения.
Слегка приподняв голову, он осторожно выглянул из-за валуна, за которым прятался, и увидел, что шайенны уже внизу, на том месте, где лежала сгруженная с мулов поклажа. Индейцы были заняты тем, что потрошили их вьюки и рылись в вещах. Один из них вытащил два платья Энни и взял их себе. Другие тоже забирали все, что привлекало их внимание. Хэпу стало не по себе: шайенны, несомненно, прекрасно понимали, что они с Энни где-то поблизости – или здесь, наверху, или внизу, в одной из узких расщелин в стене каньона. Несколько разрисованных воинов принялись разыскивать их, переворачивая срубленные кедровые ветки и шаря по густым зарослям кустарника.
Один из них вдруг издал резкий, испуганный крик и отскочил назад. Индеец, который был рядом, выстрелил из допотопного ружья, и на землю, то свиваясь кольцом, то распрямляясь, упала змея, которая вскоре затихла. Звук выстрела, отразившись от скал, прокатился многоголосым эхом, и не могло быть сомнений, что не пройдет и двух-трех минут, как это место будет буквально кишеть индейцами. По всему дну каньона разбросано великое множество маленьких поселений, и из каждого, опасаясь нападения, через самое короткое время начнут валом валить индейские воины.
Шайенны, которых было человек десять-двенадцать, решили разбиться на две группы. Предводитель одной из них показал на валуны, за которыми прятались Хэп и Энни, и начал вместе со своими воинами карабкаться вверх. Склон был очень крутой, и они тщательно выбирали каждый камень, прежде чем за него ухватиться или поставить ногу. Если они окажутся слишком близко, подумал Хэп, придется их уложить. И вот тогда начнется ад кромешный.
Один из индейцев был уже метрах в пяти-шести от них. Хэп высвободил руку из пальцев Энни, взвел курок «миротворца» и стал ждать подходящего момента, чтобы выскочить из-за укрытия. Ему нужно заставить их следовать за собой. Повернувшись и запрокинув голову, он посмотрел наверх, стараясь решить, какой путь ему выбрать, чтобы шайенны, оказавшись выше того места, где притаилась Энни, не смогли увидеть ее.
Больше медлить было нельзя. Моля бога, чтобы котенок вел себя тихо, а Энни не двигалась с места, он выпрямился и выстрелил в ближайшего шайенна, попав ему прямо в лоб. Пуля отшвырнула индейца назад, и его безжизненное тело покатилось вниз, сбило с ног соплеменника и, упав в расщелину, там застряло. Воспользовавшись минутным замешательством среди шайеннов, Хэп пробрался боком на дальнюю оконечность выступа на скале и снова выстрелил, ранив другого воина. Он хотел увести их как можно дальше от Энни, поэтому должен был отвлекать на себя все их внимание.
Но это место в качестве стартовой площадки было выбрано им неудачно: выступ оканчивался крутым обрывом, а пути наверх не было. Проклиная свое невезение и больную ногу, он ухватился за нависшую над головой скалу и стал подтягиваться. В нескольких сантиметрах от его руки ударила пуля, оставив в известняке неглубокую выбоину. Он, наверно, представлял собой в этот момент лучшую мишень, по которой когда-либо приходилось стрелять индейцам. Собрав последние остатки сил, он рывком подтянулся, закинул ногу на край навеса, на какое-то мгновение замер в неустойчивом равновесии, а затем перекатился на плоский уступ скалы, с трудам втащив за собой больную ногу. Некоторое время он сидел, обессиленно привалившись к скале и стараясь отдышаться, затем зарядил барабан револьвера двумя недостающими патронами.
Когда он глянул вниз, у него замерло сердце: на расстоянии вытянутой руки от Энни карабкался вверх индеец. Хэп прицелился и выстрелил, но промахнулся. Что ж, по крайней мере, этим он предупредил ее о близкой опасности. Шайенн поднял голову и посмотрел на него. Хэп сделал еще один выстрел, на сей раз попав точно в цель, и индеец, издав душераздирающий крик, покатился по склону холма вниз.
Решив, что шайенны ее заметили, Энни выскочила из укрытия и, выстрелив из «генри», уложила индейца, только что начавшего взбираться по неровной отвесной стене, затем бросилась вдогонку за Хэпом, повергнув его этим в ужас. Прижимая к груди котенка, она бежала к скале, по которой он поднимался, и на ходу стреляла.
– Сзади тебя индеец! – крикнул он ей. – Лезет по другой стороне!
Она попыталась обернуться, но нога ее соскользнула с камня, и она чуть было не упала прямо в объятия подбиравшегося к ней индейца. Хэп прицелился, но, из боязни попасть в Энни, выстрелил не в него, а в скалу рядом, выбив пулей осколок породы. Шайенн импульсивно пригнулся, и Энни, воспользовавшись его замешательством, с лихорадочной быстротой, едва не срывая ногти, вскарабкалась на тот самый тупиковый выступ, на котором чуть было не застрял Хэп.
Вот оно, начинается светопреставление, подумал Хэп, увидев в этот момент, что внизу, по всей ширине каньона, в несметных количествах несутся команчи на лошадях. Не пройдет и нескольких минут, как они запрудят весь склон холма и на этот раз уже никого слушать не станут – ни Энни, ни тем более его, Хэпа. Но голыми руками его не возьмешь – он заберет с собой на тот свет столько индейцев, сколько сможет. Перезарядив кольт, он снова глянул вниз, на Энни, которая к этому времени уже поняла, в какую ловушку попала, и крикнул:
– Прикрой меня – я спускаюсь к тебе!
– Не делай этого! Они подстрелят тебя! – закричала она в ответ. – Лезь дальше!
– Без тебя не полезу!
