Ей никто не мешал, никто даже не обращал на нее внимания. Она просто была странной англичанкой, каждый день приходившей на кладбище. И ее оставляли наедине с ее горем.
Спустя три часа она поднялась с колен, почувствовав, что стало немного легче, что покой занял рваную пустоту в ее сердце.
Ее ребенка больше нет. Этого уже не изменить.
Она потеряла мужа. И это ей тоже придется принять.
Она понимала, что ей осталось вернуться домой, к своей семье, где ее любят. Там, в Норфолке, она постарается хоть как-то наладить свою жизнь.
А сейчас Индия стояла у слухового окна, вновь переживая печальные события давних дней. Луч солнца, пробившийся сквозь пыльное стекло, осветил ее мокрое от слез лицо и белую рубашечку сына, которого ее муж никогда не видел.
Она так глубоко погрузилась в воспоминания, что не услышала тихих шагов у себя за спиной.
Теплые руки легли ей на плечи.
– Индия, что ты здесь делаешь? Твоя бабушка сказала… – Услышав ее прерывистое дыхание, Торн на секунду замолчал. – Ты плачешь?
– Нет. – Она быстро обернулась и отгородилась от него крышкой сундука. – Мне просто надо побыть одной.
– Почему? Нет ничего такого, чем бы ты не могла поделиться со мной. Кроме того, мне самому надо тебе кое-что объяснить.
– Тебе не кажется, Дев, что время для объяснений уже прошло? Возможно, то, что было между нами прошлой ночью – огонь и страсть, – это самое большее, что у нас вообще могло быть.
– Черт возьми, Индия, не отворачивайся от меня! – Он схватил ее за талию и повернул к себе лицом. – Прошлая ночь была прекрасной, но это не вся наша жизнь. Мне нравятся твой ум и твоя неиспорченность. Твоя решительность и честность. Мне даже нравится твое безрассудство, хотя иногда оно до смерти меня пугает. Я люблю в тебе все, Индия Деламер. И всегда буду любить, поверь мне.
– Правда, Девлин? – дрожащим голосом откликнулась она. – Прошлое иногда кажется таким далеким, словно это был сон. А иногда – что все было только вчера, потому что рана все еще кровоточит.
– О чем ты говоришь, Индия? Что, черт возьми, ты пытаешься мне сказать?
Забывшись, она глянула вниз. Торн проследил за ее взглядом и увидел в ее руках белую одежду младенца, на которой, словно драгоценные камни, сверкали капельки ее слез.
– Боже, – сдавленным голосом произнес он. – Ты мне не говорила. Я не знал… я даже не подозревал…
Он вздрогнул так, словно чья-то гигантская рука скрутила его мышцы и жилы и вывернула его наизнанку.
– Это правда? Был ребенок?
Индия не ответила. Она просто продолжала гладить белое полотно.
Он схватил ее за руку и притянул к себе.
– Что произошло, Индия? Господи, я должен знать правду.
Его голос сорвался, и горячая слеза упала ей на плечо. Она поняла, что пора ее мужу почувствовать то горе, которое она так долго переживала в одиночку.
– Он был… прелестным маленьким мальчиком, с такими же умными глазами, как у его отца. Он был радостью моей жизни за то короткое время, что был со мной. И я ни о чем не жалею, ни о единой секунде, которую я прожила вместе с ним, слышишь? Даже если я потеряла его… так неожиданно.
– Он умер младенцем, и я ни разу его не увидел. – Девлин сжал губы. – И я оставил тебя одну в незнакомом городе. С ребенком… моим ребенком. Каким же я был чудовищем! – Он покачал головой. Его голос то и дело срывался. – Почему я не подождал? Почему я ввязался в это проклятое дело, вместо того чтобы вернуться к тебе после сражения? Я был слеп и потерял своего сына. Нашего сына.
– Не надо, Дев. Я не сожалею ни о чем. Ты вернулся ко мне, и это удача. Не надо взваливать груз моих бед на свои плечи.
– Как ты можешь прощать мне то, что я пропустил так много важного? Я не видел, как ты вынашивала моего ребенка. Не видел твоей радости, когда ты смотрела на мальчика с умными глазами, которого держала на руках. И все ради чего? – Он горько усмехнулся. – Ради ложного понятия чести и ради страны, для которой герои значат меньше, чем золотые гинеи и шумные парады.
– У тебя был свой долг, а у меня – свой. Нельзя вернуться назад и изменить это.
– Если бы я только мог! – Он взял в руки крошечную рубашечку, и глаза его заблестели. – Я хочу, чтобы ты дала мне еще один шанс, Индия. Я хочу тебя. Я хочу это. – Он прижал к щеке прозрачную ткань. – Я хочу, чтобы у меня был дом, полный детей. Даже если я в ужасе от мысли, что не смогу быть хорошим отцом. Мой отец был неисправимым игроком, а мать… О ней лучше вообще не говорить.
– Ты не будешь таким.
– Нет? Я чертовски боюсь, что никогда не смогу пустить корни. А если окажется, что я никудышный отец и муж? Что, если сбегу как последний трус?
– Тогда мы все сбежим вместе с тобой. В конце концов, я очень хорошо знаю Туркестан. И все еще жив тот вождь бедуинов, который будет счастлив, если я…
– Слышал, слышал.
– Но он мне не нужен. Мне нужен ты. Но я тебя предупреждала, Дев. Я не намерена облегчать тебе задачу.
Ее пальцы скользнули по его груди и между пуговицами рубашки.
– Еще немного, женщина, и я…
Она прижалась к нему.
– И ты – что?
То, что он прочел в ее взгляде, воодушевило его.
– Я дам вам все, что пожелаете, миледи.
– Я желаю этого.
Она поднялась на цыпочки и лизнула его ухо.
– Боже милостивый, Индия. – Он обхватил руками ее бедра. – Я умру от боли прямо на этом месте.
– От того, что я предлагаю, не умирают. Ты, во всяком случае, не умрешь. Хотя я никогда не пробовала, но подозреваю, что найдутся мужчины, которые были бы счастливы показать мне, как…
Дев грозно на нее посмотрел.
– Слышать не хочу ни о каких других мужчинах, которые были влюблены в тебя. Для меня ты была единственной с той минуты, как я увидел тебя на улице Брюсселя.
– А как насчет того пресловутого речного пирата?
– Он никогда не был таким, каким казался. Это была всего лишь роль – одна из тех, которым я так хорошо научился в этой жизни. Только тебе удалось распознать за пиратской внешностью мое истинное лицо.
Индия опустила голову и потерлась носом о его шею.
– Так докажи мне. Я хочу чувствовать, как бьется твое сердце, видеть, как страсть туманит тебе глаза, ощущать, как ты заполняешь меня всю.
Девлин застонал.
Они так и не добрались до кровати, на которой когда-то спал Карл Второй. Торн положил ее на ближайшую твердую поверхность, оказавшуюся большим дубовым столом.
Что из того, что на этом столе была подписана Великая хартия вольностей? У них будут свои исторические моменты – пусть и более интимного характера.
