– Кто бы говорил о грехах! – отчеканила Каролина. – Фрэнсис выяснил, что эта женщина делила с тобой каюту с первого же дня плавания – как я понимаю, задолго до того, как вы обвенчались! Кстати… Документ, подтверждающий это, теперь покоится на дне морском?
– Да, – подтвердил Кент, прищурившись. – К чему ты клонишь? Что готова закрыть глаза на мое грехопадение, раз оно не подтверждено документально? Что я еще могу получить отпущение грехов и стать твоим мужем? Я тронут!
Каролина закусила губу, поняв свою ошибку. После короткого колебания она сменила тактику.
– Я только хочу, чтобы ты был счастлив, Кентон! Мы все этого хотим, неужели это не понятно?
– Мне теперь многое понятно, Каролина. Я даже готов высказать, что обо всем этом думаю, и непременно сделаю это, если ты сейчас же не покинешь мой дом. Что касается твоего драгоценного «брата и защитника», пусть сто раз подумает, прежде чем порочить Делию, иначе я расскажу, как он на самом деле вел себя во время кораблекрушения!
Миссис Брэдфорд начала было протестовать, но Каролина жестом остановила ее и поднялась.
– Ты пожалеешь, Кентон, – произнесла она холодно. – Даю слово, что ни ты, ни твоя ирландская потаскушка не будете приняты ни в одном приличном доме здесь или в Филадельфии. Идем отсюда, мама!
Она надменно вскинула голову и пошла к двери, грациозно покачивая бедрами. Миссис Кэдбери помедлила, но все же последовала за дочерью, бросив на давнюю подругу виноватый взгляд. Как только дверь за ними закрылась, Кент не без труда поднялся.
– Пойду взгляну, отчего Делия так задерживается, – пояснил он и заковылял из гостиной.
В холле ему показалось, что на площадке лестницы кто-то стоит. Это была Делия в незнакомом ему, вылинявшем и немодном синем платье. Выражение ее лица встревожило Кента.
– Давно ты тут стоишь?
– Давно. Даже слишком. Милый, ведь это должны быть самые счастливые часы твоей жизни! Ты снова дома, в кругу семьи! А я все порчу.
– Портишь? Да ведь в тебе все мое счастье, Делия! Неужто ты до сих пор этого не поняла?
Кент стиснул зубы и начал подниматься со ступеньки на ступеньку, а когда Делия попыталась броситься на помощь, резко покачал головой. Нет уж, довольно с него роли калеки! Делия послушно остановилась, но лицо ее выражало тревогу. Когда Кент добрался до площадки, она сделала приглашающий жест в сторону диванчика под развесистым экзотическим растением:
– Давай сядем и поговорим.
– Поговорим? – спросил Кент с подозрением, хотя и рад был дать отдых ноге. – О чем это? Надеюсь, не о том, что все будет иначе, чем мы когда-то мечтали? Ничего не изменилось. Ты займешь здесь подобающее моей жене место, а если этот дом тебе не по вкусу, мы купим или построим другой.
– Ни то, ни другое, ни третье, Кент. – Тон Делии был столь же решительным, как и выражение лица. – Ты все это решил за нас обоих. А я точно знаю – мне здесь не место. Не только в вашем доме, но и вообще в вашем кругу – и я не жалею об этом. Я не хотела бы остаться с людьми, среди которых прожила последние дни.
Кент вообразил, что ей пришлось пережить, и пришел в ярость.
– Что они себе позволили? Как с тобой обращались? Ты мне только скажи!
– Дело не в этом, милый. Там, на борту «Центральной Америки», я позволила себе поверить твоим фантазиям и тому, что наша любовь преодолеет все препятствия. Мною руководил не здравый смысл, а чувства, но теперь я очнулась. При всем желании мы не сумеем изменить мир… тот мир, в котором ты живешь.
– Что ты такое говоришь? – Кент схватил ее за плечи и встряхнул. – Ты моя жена, ты дала обет делить со мной все, быть рядом, пока смерть нас не разлучит! Ты отказываешься от своих слов?
Зеленые глаза Делии наполнились слезами.
– Я бы хотела делить с тобой все, милый! Хотела бы жить той жизнью, которую ты ведешь, но это не в моих силах. Я принесу тебе лишь холодность родных и непонимание друзей. Я сломаю тебе жизнь, Кент! А я никогда себе этого не прощу.
– Мне все равно, что со мной будет!
– Но мне не все равно! Я люблю тебя. Ответь мне честно, от души, на один вопрос. Если бы ты был на моем месте, ты бы пошел на то, чтобы лишить меня всего, чем я дорожу, что принадлежит мне по праву рождения?
Кент отрицательно покачал головой. Разумеется, он никогда не сделал бы этого, никогда не сломал бы Делии жизнь.
– Вот видишь!
– Это совсем другое, – сказал он упрямо. – Я не смогу защитить тебя от косых взглядов и насмешек за спиной, а значит, это твое, а не мое будущее под угрозой! Зато ты сделаешь мою жизнь несравненно богаче, и со временем – не сразу, но постепенно – мы изменим мир. Поверь мне и улыбнись!
Делия вздохнула. Лицо ее осталось серьезным. Кент пытался найти более весомые доводы, но Джозеф объявил, что ужин подан. Взяв Делию за руку, Кент двинулся в столовую, дав себе слово на деле доказать свою правоту.
Делия должна была признать, что на сей раз ужин за этим столом не был таким испытанием, как предыдущие.
Кент, Чарльз и Джудит оживленно болтали, стараясь включать в разговор и ее. Даже миссис Брэдфорд и Барбара порой подавали реплики. Но все же Делия чувствовала себя неловко и время от времени спрашивала себя, как же она станет выносить светские приемы, если ей так трудно дается простой семейный ужин.
– Железные дороги! За ними будущее! – говорил Чарльз, жестикулируя вилкой и ножом и не обращая внимания на неодобрительную мину матери. – Лет через десять по ним будет перемещаться столько же грузов, сколько по воде, а через двадцать лет грузовые суда останутся лишь на морских линиях.
– И ты говоришь, что на Юге железнодорожные перевозки пользуются большим спросом? – уточнил Кент с живым интересом. – Хлопок и сахар, вот как? Я изучил сеть железных дорог северо-восточной части страны, особенно ветку между Сакраменто и приисками. Она процветает! Но должен признаться, я не задумывался о том, чтобы самому вложить деньги в этот вид перевозок.
Чарльз принялся излагать свои взгляды на это и углубился в описание железных дорог Англии и Шотландии, где провел около года. Кент слушал его очень внимательно.
– Я немедленно наведу нужные справки, – подытожил он. – Мама, ты что-то говорила о приеме у Барроу в следующий вторник. Превосходный шанс привлечь внимание наших вкладчиков к железным дорогам… и представить им мою жену, разумеется.
Он улыбнулся Делии, и она машинально ответила на улыбку, отметив, что вот он уже и вернулся в привычный мир. Среди людей богатых и влиятельных он на месте, и это ему привычно, необходимо, сознает он это или нет. Как она ни пыталась, но не сумела вообразить себя рядом с ним, обменивающейся любезностями с сильными мира сего. Одно дело – выдавать себя за равную на борту океанского парохода, и совсем другое – постоянно чувствовать свою инородность. Ей придется извиняться за свое происхождение каждым словом, каждым жестом – до конца жизни. Уж Каролина Кэдбери это обеспечит!
