– Нет, бабушка настаивала, что его нужно передать кому-то из семьи.
– А спроси близнецов? Может, им надо.
– Не могу. Я обещала, что делить набор не буду, а отдать все одной тоже нельзя.
– Верно. А Картер, сама понимаешь, его не захочет.
– Не захочет. В общем, я тут думала, если тебе он действительно не нужен, ничего, если я предложу его Баку с Банни?
– Конечно, я совсем не против. Хорошая мысль, по-моему. Знаем мы Банни, ей такое в радость будет.
Сьюки не была подлинной Симмонз, равно как и ее дети, и потому Бак и Банни имели на серебро полное право. Кроме того, Банни – единственный ближайший к южанам человек. За последние несколько лет у нее прорезался южный выговор похлеще, чем у Сьюки.
Через неделю Сьюки загрузила машину и отправилась в Северную Каролину Банни, как и ожидалось, была на седьмом небе.
– Сьюки, ты не представляешь, как я счастлива, а к тому же, разумеется, ты всегда можешь брать его попользоваться, но у меня слов нет, как оно мне всегда нравилось, – сказала она, поглаживая громадный половник. – Кажется, в том числе и поэтому я влюбилась в Бака. Никогда не встречала человека, чья мать владела бы полным набором «Франциска Первого». А теперь он наш, и я наконец чувствую себя настоящей Симмонз. – Банни охнула, поняв, что сморозила. – Ой, Сьюки, я не в этом смысле. Я хотела сказать… ну, то есть, конечно же, настоящая Симмонз – ты. Ох, убить бы себя за такие слова.
Сьюки пожала плечами:
– Ой, Банни, выбрось из головы. Поверь, я совершенно счастлива, что оно теперь у тебя.
– Правда?
– О да, но прошу лишь об одном.
– Конечно, о чем угодно. Вообще о чем угодно.
– Обещай, что никогда его не разделишь.
Банни отшатнулась в ужасе:
– Разделить набор? Разделить? Мне бы и в голову такое не пришло! Это же святотатство. Да я лучше помру с голоду, чем разобью целый набор «Франциска Первого».
Сьюки рассмеялась и обняла ее.
На пути домой Сьюки улыбалась. Она не понимала, как это произошло, но маленькая часть Крылатой Ники просочилась в Банни и вцепилась в нее мертвой хваткой. Сьюки все правильно сделала. Факел Симмонзов и это чертово серебро официально переданы по эстафете, и Сьюки вдруг почувствовала себя на двадцать фунтов легче.
В первое утро по возвращении из Северной Каролины Сьюки, возясь в саду, увидала красивую ярко-голубую стрекозу с серебристыми крыльями, порхавшую вокруг ее цветов. Наверняка знак. Если Ленор заглянула бы поздороваться, то это очень в ее духе – явиться ярко-синей стрекозой. Ленор была весна, а синий – один из ее цветов.
Несколько недель спустя Сьюки сняла трубку звонившего телефона и услышала Ди Ди – та едва не кричала:
– Мама! Ты сидишь?
– Нет, но сяду…
– Ты не поверишь!
– Так…
– Помнишь ту женщину, с которой я связывалась в Лондоне, по поводу фамильного древа Бранстонов?
– Да.
– Так вот, она обнаружила брачное объявление в лондонской «Таймс», которое деды твоего отца опубликовали в 1881 году, и в нем говорится, что 22 июня того года Реджиналд Джеймс Бранстон женился на бывшей мисс Виктории Энн Симмонз в церкви Святого Иакова.
– Мило.
– Мама! Ты, что ли, не понимаешь, что это значит? Девичья фамилия твоей настоящей прабабушки – Симмонз, а значит, мы все равно Симмонзы!
– Ну не знаю, хорошая это новость или скверная.
– Это отличная новость, мама. Слава богу, я не выкинула фамильный герб Симмонзов. Более того, эта женщина обнаружила, что бабушка твоего настоящего отца, моя прапрабабушка, – пятиюродная внучатая племянница королевы Виктории!
О господи. Храни боже Ди Ди. То, может, вообще другие Симмонзы, но Ди Ди явно в бешеном восторге от этих сведений и уж точно выложит их всем, кого знает.
Сьюки порадовалась, что Ди Ди так счастлива. Ей все это было, в общем, безразлично – за вычетом того, что теперь можно не угрызаться уж слишком по поводу себя и «Каппы». В ее родословной были хоть какие-то Симмонзы. Она лишь жалела, что Крылатая Ника так и не узнала про это, а то бы ликовала: она была права с самого начала.
Марвэлин снова сражает наповал
Прошло еще несколько недель, и Сьюки напоролась в магазине на Марвэлин. Та ей сообщила:
– Ты не поверишь, Сьюки, но мы с Ралфом опять встречаемся.
– Правда?
– Да, и я поняла, что на самом деле его не так уж ненавидела. На самом деле я ненавидела институт брака.
– Вон что. А что говорит нам Эдна Йорба Зорбра?
– Ой, мы и не виделись с тех пор, как она переехала в Лас-Вегас. Она больше не занимается личностным ростом.
– Жалость какая.
– Да, она теперь продвигает новую ювелирную линию – полностью из перьев.
– Правда?
– Да, она же на четверть индеанка, видишь ли, а они обожают перья. В общем, с Ралфом пока все идет вполне гладко, и мы подумываем съехаться и заняться сексом. Я когда-то исключительно поэтому и вышла за него. Он в постели всегда был отличный. Конечно, он уж не молод, как раньше, но он врач и добудет себе сколько угодно «виагры».
– А. Ну, я рада, что у тебя все складывается. Мне пора, но рада была повидаться.
– Ага, и я. Буду тебе докладывать, что и как. До скорого.
О господи, Марвэлин. Вечно она вываливает всякого личного с перебором – во всяком случае, больше, чем Сьюки хотела бы знать. Ралф был гинекологом Сьюки, и теперь у него в кресле она будет чувствовать себя совсем иначе.
Но вот что хорошо: они с Деной все же добрались до сбора «Каппы», и, к удивлению Сьюки, даже после того, как она выложила им все начистоту, они избрали ее председателем комитета сбора следующего года.
Однако на этом сюрпризы не иссякли. Мэра города, когда-то судившегося с Ленор за то, что она обозвала его саквояжником и конокрадом, посадили за растрату. Ди Ди наконец ушла от мужа насовсем и пообещала Сьюки, что если еще хоть раз пойдет замуж, это будет скромная регистрация брака. Си Си и Ли Ли забеременели. А Фрици прислала свою фотографию из солвэнгской газеты. Она выиграла кубок Ализальского соревнования по гольфу для пожилых.
Чуть погодя Эрл с Картером уехали в ежегодный поход, и она по Эрлу скучала, но зато успела и немного поразмышлять. Благодаря доктору Шапиро она поняла, что об успешности человека можно судить не обязательно по его достижениям, но и по тому, что ему пришлось преодолеть. А она преодолела нечто, по ее понятиям, громадное – страх разочаровать мать. И вышла замуж за правильного человека. Нет, вожаком она не была, равно как и богатой знаменитой балериной, но муж и дети любят ее. Ну правда, чего еще желать?
