В тот вечер Сьюки сидела на пирсе одна и улыбалась. Пробыла до самых звезд – и до церковных колоколов, зазвонивших над всею бухтой.
Альбукерке, Нью-Мексико
Ди Ди так поразила история «ос», что, узнав о выставке военных самолетов Второй мировой в Нью-Мексико, она купила два авиабилета, и они с Сьюки рванули смотреть.
Сьюки сказала человеку у входа:
– Мы с дочерью приехали на выставку из Алабамы. Спасибо вам большое за нее.
– Пожалуйста, мэм. Рад, что приехали.
Сьюки с Ди Ди отстояли очередь на экскурсию по «Би-17» – «Летающей Крепости», последней рабочей в мире. Во-первых, Сьюки обалдела от размеров. Громадина. Они походили вокруг, и она прочла все фамилии летавших на ней пилотов, начертанные на боках. Она искала фамилию матери, но не нашла. Только мужские.
Ди Ди фотографировала и звала вернуться в очередь на вход внутрь. Они ждали, а работник выставки руководил происходящим и рассказывал другой группе мужчин, как он летал на точно таком же самолете в конце войны, когда большинство их уже продали России. Сьюки подобралась поближе, послушала и сказала:
– Знаете, женщины тоже на них летали. Мои мать и тетка перегоняли эту модель с завода.
Мужская группа глянула на нее с удивлением, и один переспросил:
– Правда? Женщины водили такие самолеты?
Экскурсовод воззрился на Сьюки, а потом сказал без особого энтузиазма:
– Ага, было дело. – После чего продолжил речь.
Сьюки с Ди Ди взобрались по лестнице и вошли в самолет, и Сьюки едва поверила своим глазам – до чего там было сурово и голо: обнаженный темнозеленый металл, гофрированные металлические полы. Они погуляли по самолету и поразились, какое все грубое, никакой мягкости. Может, именно этим самолетом Фрици и Пинке везли ее ночью в Хьюстон?
Добравшись до головы самолета и заглянув в суровую кабину летчика, оборудованную сотней рычагов, инструментов и датчиков, со здоровенными металлическими педалями у пола, Сьюки совершенно ошалела. Боже, как 120-фунтовая девушка могла водить такую махину? Откуда бралось столько хладнокровия? Сьюки и представить не могла, как полетела бы на такой штуке в пылающий жар дня или в ледяной мороз.
Внезапно ее до глубины души потрясло немыслимое мужество, потребное для таких полетов, и она расплакалась. Одно дело читать про это или рассматривать фотографии, и совсем другое – стоять внутри точно такого же самолета, какие водили те девушки; и Сьюки преисполнилась невероятной гордостью.
И вскарабкаться в самолет, и пробраться по нему от носа до хвоста, а потом спуститься по узким горячим металлическим ступенькам было непросто. Вылезая, и Ди Ди, и Сьюки перепачкали все руки – стенки были в масле. На этом самолете никаких излишеств и удобств не предполагалось.
Затем несколько человек, заплативших кучу денег, смогли полетать на этом «Би-17». Самолет пробежал по взлетной полосе и с оглушительным грохотом поднялся в воздух, а Сьюки волновалась, что он так и не оторвется от земли. Но в последний миг все получилось, и он понесся к горам. Если б у нее была хоть капля смелости, она бы полетела, но не такая она храбрая.
Покидая выставку, они подошли к сидевшему за длинным столом дядьке, который взял с них деньги за вход и поставил штампики на руки, и поблагодарили его.
– Какое чудо – повидать все эти самолеты своими глазами и оказаться у них внутри.
Дядька улыбнулся:
– Рад, что вам понравилось.
Сьюки в последний раз обернулась на самолет:
– Потрясающие все-таки храбрость и мастерство нужны были пилотам.
И тут встряла Ди Ди:
– Знаете, вам очень стоит говорить людям, особенно девочкам, что женщины тоже водили такие самолеты. Мне кажется, им это будет интересно.
Улыбка у дядьки чуть подмерзла, и он посмотрел сквозь Ди Ди, будто ничего не слышал, а сам пригласил следующего человека в очереди. Он вполне явно не собирался об этом упоминать.
И тогда Ди Ди сделала такое, что совершенно поразило ее мать. Она глянула на дядьку и произнесла:
– Говнюк. – После чего развернулась и пошла себе дальше.
Сьюки сквернословие не нравилось, но она услышала и собственный голос:
– Говнюк-мачо. – И проследовала за дочерью. Обе прыснули.
Из аэропорта они уехали с колоссальной гордостью и глубоким восхищением «осами» и их подвигами. Теперь Сьюки хоть что-то поняла о том, каково это – ежедневно рисковать жизнью без всякого признания со стороны. Неудивительно, что девчонки затаили обиду.
Милый боже, думала Сьюки. И после всех лет, после того, как многие те женщины погибли за свою страну, мужчины не готовы даже признать, что это было. Кое-что никогда не меняется. Слава небесам за юное поколение.
Сходка
Пойнт-Клиэр, Алабама
Сьюки сняла трубку и тут же узнала голос.
– Здорово, детка!
– Здравствуйте!
– Звоню спросить, не хочешь ли скататься со мной домой?
– Когда? Куда?
– В Пуласки.
– Ой…
– Только что договорилась с Пинке, она все организует. В этом году сходка «ос» в Пуласки. Можешь приехать? Будет парад, и твоя покорная будет им командовать. Хочу, чтобы ты поехала со мной.
– О боже мой… ну да! Конечно! Когда?
– Четырнадцатого августа.
– Приеду.
Сьюки разволновалась от радости. Она сама хотела съездить в Пуласки, но не желала там никого смущать и являться как снег на голову. А теперь у нее официальное приглашение от Фрици.
14 августа Сьюки прилетела в Грин-Бей. Все прибывшие селились в большой гостинице «Хайятт», самолет Сьюки опоздал, а потому ее попросили сразу в гостиничный ресторан, где все обедали. Она вошла в зал и увидела компанию женщин за столом в углу и немного за ними понаблюдала.
Она поняла, что для постороннего глаза они – просто компания старушек за обедом. Никто бы не догадался, кто они и что насовершали. Подошел метрдотель и отвел Сьюки к их столику, Фрици взглянула на нее и сказала:
– А вот и она! Пинке, Уилли, это Сара Джейн.
Она бы все равно их узнала. Пинке была вылитая она же на фотографиях, а Уилли, конечно, состарилась, но по-прежнему красотка. Чуть позже она познакомилась с тетей Гертруд, теперь монахиней по имени сестра Мэри Джуд. Лицо у нее было как у пухлого ангела на дереве, она сгребла Сьюки в охапку, обняла:
– Ой, ты прямо ее копия. Ох, милая деточка. Ох, если б мамуля тебя видела!
Кто-то прислал бутылку шампанского, Фрици подняла бокал и сказала:
