поведали выгнанному в приемную отваживать любопытных «четвертому»:
— Здравствуйте, товарищ! У товарища Сидорова юбилей, тридцать лет, скидываемся по десять копеек.
— Как они за*бали, — вызвал неприятный флешбек Лазарев.
Ладно, при наличии арки металлодетектора флешбеками можно пренебречь. Сходив в приемную, я рассказал комсомолкам «легенду о двери» и выдал пятьдесят копеек — за себя, провинившихся и КГБшников. Ну и что, что они здесь не работают? Юбиляр от этого страдать не должен.
Посчитаем — в Канцелярии под пятьсот человек работает, по десять копеек с носа — около пятидесяти рублей. Скромно для зажравшегося меня, но очень солидно для юбиляра. На похороны собирают больше, но оно и понятно — нужно помочь оставшейся без кормильца семье.
— По десять копеек отдаем, товарищи, — вернувшись в кабинет, скомандовал я и заодно спросил. — Закончили?
— Закончила, — Вера отдала мне бумажки, подхватила сумочку, достала из нее кошелек и рассчиталась.
— Можете спокойно заниматься своими рабочими обязанностями, — отпустил я ее.
Потом через кого-нибудь «явки» передам, будет мне инфу сливать.
— До свидания, — отозвалась она и покинула кабинет.
— Значит так, товарищ Лазарев, — убрав «десятик» и бумажки секретаря, перешел я ко второй фазе запугивания. — В вашей деятельности была найдена коррупционная составляющая — вы с подельниками в виде члена ЦК Вишнева и главы Комсомола города Свердловска в обход стандартных процедур выделили столярному УПК торговое помещение в центре города за вознаграждение в две тысячи рублей.
ОБЭП на месте уже отрабатывает, помещения УПК получать можно, но не больше одного на комбинат — сбывать продукцию, которую не забрало государство или кооператор. Народу нравится — «студенческие» товары дешевле обычных, и при этом условная табуретка или шапка от сделанных профессиональными рабочими нифига не отличаются. Доход идет на нужды учебного заведения и в обязательном порядке выплачивается студентам в качестве прибавки к стипендии-зарплате. Второе помещение, да еще в центре, УПК не положено.
— Вернуть? — попытался легко отделаться Константин Евгеньевич.
— Конечно вернуть, — кивнул я. — Опосредованно — на все деньги покупай билеты «Спортлото», доходы с нее подпитывают высокие спортивные достижения нашей Родины. Выиграешь — хрен с ним, оставляй себе.
Секретарь ЦК приободрился — не все неправедно нажитое потеряно!
— Но вообще ты просто пи*дец как попал, — расстроил его я. — Свердловская часть спрута уже под следствием. Ты и член ЦК Вишнев не под ним потому что я здесь второй день работаю, но насмотрелся достаточно, что бы понять — ВЛКСМ гниёт с головы, и ему нужно лечение. Я — доктор, а ты будешь санитаром, Костя.
Рожа Лазарева опять просветлела — сложное у него утро:
— Если что-то услышу, обязательно сообщу.
— Не «если», а «когда», — поправил я. — И помни, что попытка меня на*бать приравнивается к государственной измене, потому что врун считает себя умнее обманываемого. Ты, Костя, уж прости, умом не блещешь — дважды спалился, и это мы еще особо не копали.
Поднявшись на ноги, улыбнулся приунывшему секретарю ЦК:
— Работай честно, делом доказывай стремление исправиться, помогай мне очистить здешние воды от мути, и все у тебя будет хорошо.
— Я понял, Сергей Владимирович, — вздохнул Лазарев.
— И позвони кому-нибудь, пусть дверь починят, — подсказал я и пошел к себе.
Как раз в пятнадцать минут уложился!
До совещания мы с Никитой Антоновичем успели попить чаю и освоить программу «почта». Часть документации теперь не придется носить физически — на долгой дистанции сэкономленные секунды превратятся в часы и даже годы. Учета и статистики в стране столько, что я даже представлять боюсь, в какие усилия обходятся их хранение и обработка. Цифровизация нужна как воздух — это сколько конторских перекладывателей бумажек высвободится для более полезной деятельности?
На совещании выяснилось, что секретари ЦК по духу гораздо крепче, чем секретари секретарей — помимо Олега Денисовича, мы не досчитались еще четверых. Осуждать не стали — не каждый день человек попытку себя взорвать видит, и секретарям секретарей больничный после такого простителен. Вот члену ЦК — уже нет, потому что нафиг ты такой нервный на высокой государственной должности нужен?
Повестка на прошлом собрании таки была утверждена, поэтому после приветственно-ниочемного разговора перешли к ее проработке, начав со знакомства с новой секретаршей ЦК ВЛКСМ:
— Марьина, Дарья Афанасьевна, — представилась нервничающая, худенькая и низкорослая дама лет тридцати в некрасивых очках и собранными в «бублик» черными волосами. — Торжественно клянусь образцово выполнять обязанности секретаря ЦК ВЛКСМ!
Блин, а я так сказать вчера не догадался.
— Мы уверены, что вы — на своем месте, Дарья Афанасьевна, — одобрил Евгений Михайлович.
— Второй пункт повестки, — перешел к следующему вопросу его секретарь. — Обсуждение выдвинутой на прошлом собрании товарищем Ткачевым инициативы об организации Высокоширотной полярной экспедиции силами членов ЦК ВЛКСМ в сопровождении корреспондентов «Комсомольской правды». Ориентировочный срок начала экспедиции — март 1973 года. Сроки экспедиции — до ста дней. Голосуем, товарищи.
Единогласно.
— На правах инициатора предлагаю поручить мне отбор членов экспедиции и их оснащение материальной частью, — вызвался я.
Отправят кого попало с голой задницей, а мне потом по ночам замерзающие в арктических льдах товарищи сниться будут.
— Единогласно, — утвердил Тяжельников и это.
— Третий пункт повестки — выдвинутая товарищем Ткачевым идея о ежемесячном литературном приложении к «Комсомольской правде».
— Книг страна с каждым днем печатает все больше, но все равно не хватает, — развел я руками. — Наш народ любит читать, и мы обязаны пойти ему навстречу в этом вопросе. Типографические мощности предоставит трест «Печать — ФТ», доходы от приложения предлагаю направить на закупку у Родины путевок в пионерские лагеря, которые будут служить призами в проводимых комсомольскими активистами конкурсах для школьников.
Единогласно — от таких инициатив всем хорошо, потому что они на виду, и к ним ни по форме, ни по содержимому не докопаться.
— Четвертый пункт повестки — утверждение в должности кандидата в секретари ЦК ВЛКСМ Леонида Николаевича Тяпкина.
Который здесь отсутствует, но «утвердился» единогласно.
— Пункт пятый — вопросы и предложения, — зачитал секретарь Генерального секретаря.
Руку поднял товарищ Гайков:
— Товарищи, в связи с личными проблемами, я вынужден взять самоотвод — не могу в Мюнхен главой делегации поехать.
Та-а-к…
— С учетом открытого письма членов нашей Олимпийской сборной, предлагаю передать это сложное и важное дело товарищу Ткачеву, — высказался начальник. — Двенадцать «за», один — «против».
