Сергей Владимирович, могу ли я поинтересоваться причинами, по которым вы не хотите ответить на призыв нуждающейся в моральной поддержке Олимпийской сборной?
— Причин существует целый комплекс, — ответил недовольный таким поворотом я. — И мои, извините «хотелки» среди них вообще никак не учитываются. Почти все мои выезды за границу сопровождались не только покушениями, на которые мне чихать — величина моего наследия позволяет мне не бояться забвения — но и серьезными геополитическими сдвигами, вплоть до крупнейшего после Карибского ядерного кризиса. Не принимайте, пожалуйста, за нескромность, но у вас, товарищи, нет нужных допусков к государственной тайне, поэтому больше я ничего не могу сказать.
— Все здесь взрослые люди, — заявил Тяжельников. — И все понимают, что открытое письмо с подобным призывом просто не могло быть размещено в средствах массовой информации без согласования, — указал пальцем в потолок.
— Наши со старшими товарищами взгляды не всегда сходятся, — пожал я плечами. — В основном там, где тактическая необходимость вставляет палки в колеса стратегической. Прозвучит как зазнайство, но ради тактической необходимости я не стану рисковать зарекомендовавшей себя стратегией, в рамках которой, например, в Италии совершенно бескровно установился социалистический строй. Предлагаю отложить решение этого вопроса хотя бы до завтра — письмо стало для меня новостью, и мне нужно поговорить об этом со старшими товарищами.
Рожи коллег осветились пониманием негативного оттенка — «мальчик хочет, чтобы его уговаривали всем Кремлем». Хрен с вами.
«Отложить» приняли единогласно, и я в расстроенных чувствах отправился в кабинет. Ткнув печатью «одобрено» в два листочка, я ткнул «отклонить» в третий, отнес Никите Антоновичу и попрощался с ним до завтра.
Вот что за люди? Зачем вот эти комбинации? Просто скажи — «Серега, надо». Ничему не учится Кремль — как предпочитал оперировать «сигналами», так и оперирует. Традиция, блин!
Сначала — в Кремлевку, проведать маму и дядю Петю. Оттуда до самого Кремля и схожу, без предупреждений — меня же не предупреждают, почему я должен? Меня же опять через «многоходовочку» проворачивают. Надо меня в ФРГ отправить? Шаг первый — назначить на госдолжность, что дает мне, частному лицу, возможность безболезненно (в политических рамках) переобуться без репутационных потерь. Шаг второй — поднять общественный резонанс, при котором мой отказ народом воспримется как трусость и зазнайство — тебя на Олимпиаду с ними съездить сборная и коллеги просят, а ты — отказываешься. Зажрался Ткачев, никто ему не указ! Каждая недополученная спортсменами медаль будет однозначно притянута ко мне — недополучили поддержки от зазнайки-Ткачева. Шаг третий… пока неясен — о нем в Кремле и поговорим.
Кремлевская больница для меня все равно что дом родной — если посчитать все вместе, я здесь провел не меньше года новой жизни. Мама уже перегнала — третье «сохранение» переживает. Едва я появился в палате с полной апельсинов, яблок и персиков авоськой, родительница взяла быка за рога:
— Съездил бы, Сережа — хоть на капиталистическую страну посмотришь.
— Даже у тебя карго-культ, — вздохнул я, опуская фрукты на тумбочку и обнимая маму. — Я в Японии был трижды, там вообще-то капитализм. Но это же Азия, а мы смотрим только на «золотой миллиард».
— На занудствуй, — чмокнула меня в щеку родительница. — Как работа? Нравится?
— Нравится, — признался я. — В принципе то же самое, что и было, только еще печати ставить и голосовать на совещании надо.
После того, как мама просмеялась, мы часок поговорили о домашних делах, и я попрощался с ней до завтра. Прошествовав в инфарктное отделение, встретил выходящего из дяди Петиной палаты ревизора Андрея Викторовича. На ловца и зверь бежит!
Сначала он мне поведал о содержимом черепной коробки гражданина Рюмина — наша с «дядями» версия подтвердилась: реально перенервничал и съехал с катушек, а гранату за два ящика коньяка ему подогнал знакомый прапорщик. Последний теперь тоже под следствием, вместе с другими ответственными за гранаты армейцами. Инициирована и внеочередная проверка по всей Красной армии — будут гранаты да патроны считать, отмывать пошатнувшуюся в глазах Андропова репутацию.
Со второй частью следствия сложнее и грустнее — доктор Липин сидит в СИЗО, а потом уедет в лагеря за критическое нарушение должностных инструкций. Дядя Петя отделался легче — заслугу сочли перекрывающей нарушение, так что награды не получит, но на пенсию уйдет спокойно. Его жена — увы, тоже в СИЗО, потому что дядя Петя молчать не стал, поделившись, что жену уже давненько тихо ненавидит за жадность: без многодневных уговоров он бы на мое приглашение не согласился и на врача бы давить не стал. Нет, так-то сам виноват — «ночная кукушка» оружие страшной силы, но на дам всю полноту ответственности вешать нельзя. «Шить» ей ничего не станут, но в воспитательных целях в камере подержат.
— А дети где? — спросил я.
— У бабушки, — ответил ревизор.
— Неловко вышло, — вздохнул я.
— Никогда не угадаешь, — утешил меня Андрей Викторович, и я пошел в палату дяди Пети.
Полковник мне, как ни странно, обрадовался и принялся мечтать о том, как он по завершении следствия разведется с супругой. Дело ваше, мне-то что? Но с детьми дядь Пети увидеться надо — они и бабушка в Потемкине живут, и меня, как и все деревенские (и Союзные!) дети, любят. Мальчик-то фиг с ним — ему три с половиной года, еще не понимает ничего, а вот двенадцатилетняя девочка явно переживает не лучший период своей жизни. Немножко помогу.
* * *
Кремль я покидал недовольным — никакого хитрого плана старики не придумали, решив танцевать от полученных результатов. Экспериментаторы хреновы! Единственное, что удалось получить — набор рекомендованных к озвучиванию через ФРГшные СМИ «месседжей». Ничего сложного, но и толку нифига не будет — во время Олимпиады немцам будет не до политики, а мои словеса туда и так просачиваются, через потешную коммунистическую «оппозицию» действующим властям.
Вот так и умирает материализм в политике — череда побед туманит голову, хочется больше, и тут в седые головы приходит замечательная идея об отправке меня в ФРГ. А ну как что хорошее из этого выйдет? Что ж, варианта отказаться нет, поэтому, улыбнувшись вышедшим из «Интуриста» американским неграм, я улыбнулся:
— Йо! Поехали со мной на Олимпиаду в Мюнхен?
Конец 10 тома.
11 том: https://author.today/work/333715
Nota bene
Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.
Сайт
