ни разу никого не убивал», — передразнила его Наташа. — Может ты и о «демиурге» слышал?
— О нём здесь все слышали, даже те свиные хари, что лежат за камнем. Артефакт «демиург», дает возможность своему владельцу повелевать глистами. Он попал к нам из портала в Некрополе. Штука в том, что глисты сами не могут его носить, он их убивает. Но и отдавать никому не намерены, иначе сами сдохнут. Вот они его и спрятали в Живом озере, — мы переглянулись между собой.
— Ты молодец, Хват. Информация твоя очень интересна и раз ты никого не убил… — хлопнул я себя по коленям вставая.
— Жень, ты ему веришь, что ли? — не выдержала Лиана. — Врёт же.
— В чём? Вроде всё складно, — пожал я плечами.
— В том, что не убивал никого, — подхватила Наташа.
— Ах, вы про это. Да хрен с ним, — махнул я рукой.
— Он же мур! — возмущённо сказала Кобра.
— Ты сам себе изменяешь, — проскрипел папаша Кац.
— Вы чего задумали то? — голос Хвата сорвался на визг. Я кивнул, и Кобра одним движением скрутила ему голову. Быстро и без крови. Тело сползло на землю.
— И так, какие будут предложения? — спросил я. Хотя мог и не спрашивать. Планирование финальной операции нельзя было доверять никому, так нас учил товарищ Камо. Всё надо было делать самому. С командира и спрос.
— Валить их всех на хрен! — крикнула Лиана.
— Посыл ясен, но как? — уточнил я.
— Ты командир, сам решай, — сказала Наташа.
— Нам нужно выманить Колдуна, то есть Малого. Мы просто обязаны попробовать освободить отца, — пылко воскликнула Кобра.
— Хорошо, хорошо. Но для этого нам надо хотя бы напасть на их лагерь для начала, — согласился я.
— Чего мы ждём тогда? Пошли? — Кобра встала и скинула одежду, не стесняясь нас. Ну да, чего там стыдиться. Оставшись полностью голой, она дала нам полюбоваться своей новой фигурой, а затем в один момент покрылась драконьей чешуёй, по которой пробежали огненные сполохи.
Глава 27
Логово змея
Участь порков была ужасна. Подобравшись под «маскировочной сетью», как можно ближе к лагерю, мы обрушились на них со всей нашей мощью. Не сказать, что они вообще не сопротивлялись, но перебить их было несложно. Даже как-то скучно. Начала в этот раз Наташа. Эпичный снежный торнадо обрушился на расслабленных порков после обильного обеда. В лагере, как раз разыгрался серьёзный конфликт, невольными свидетелями которого стали мы. Правда мы застали самое его окончание. Битва к тому времени подошла уже к концу, а мы ещё удивлялись куда, подевались все постовые с вышек. Так вот стоило только нам миновать вышки, как нас чуть не растоптала сотня негров, драпающих из лагеря с бешеными глазами. Насколько мы поняли, конфликт разгорелся на почве еды. Её и так было мало, а глисты не подумавши согнали всех в одно место. Порки последнюю неделю совсем поистаскались и вынужденные были делиться припасами с неграми остались на бобах. И наконец настал момент, когда жрать попросту стало нечего.
Порки, надо отдать им должное, крепились ещё пару дней, но не выдержав такого издевательства однажды ночью набросились на негров. Когда мы допрашивали негра, его коллег уже вовсю пожирали порки в лагере. Когда мы туда прибыли оставшиеся в живых негры мчались куда глаза глядят, а насытившиеся зеленожопые уже были не в состоянии их преследовать. Решив, что неграм деваться некуда порки разрешили им побегать. По заверению местного шамана, мясо от бега только выигрывало, напитываясь кислородом. Шашлык получался намного вкуснее. Послеобеденная лекция сморила порков, и они задремали, раскидав свои окровавленные дубинки и ножи рядом. Именно в этот момент им на голову свалился снежный ураган от Наташи.
Потушив костры смерч, ледяной стеной прошёлся по рядам мирно дремавших мутантов, оставляя их в самых пикантных позах. Наташа постаралась на славу она готовила свой выстрел целых пять минут. Исторгнув его, она, эротично охнув, упала закатив глаза прямо мне на руки. Дальше за неё взялся папаша Кац, влив ей в рот порцию своего фирменного живчика. Чем хороши выстрелы у Наташи, то они стали самонаводящимися. Смерч, вырвавшись на волю больше не нуждался в наведении и сам гулял по лагерю, замораживая тупых лежебок вместе с остатками их жертв. Через двадцать минут в ложбине ранее бывшей лагерем не осталось никого живого, разумеется, кроме нас. Глисты собрали довольно много порков и негров дабы остановить нас, но все было тщетно. Мало того, что из этой затеи ни черта не вышло, так они сами допустили фатальную ошибку.
Вскоре, неизвестно почему, прибыл Малой. Возможно, с очередной инспекцией или просто соскучился, но его портал раскрылся посреди обледеневшего лагеря. Сам Малой, в теле Колдуна появился со всем пафосом, горделиво осматривая свои владения. Но каково было его удивление, когда он обнаружил одни лишь трупы или замороженные скульптуры клыкастых воинов. Портал предательски погас сразу после его появления или возможно так было задумано. В итоге он остался с нами один на один, ну тех двоих в чёрных плащах появившихся вместе с ним в расчёт можно было не брать. Малой, надо отдать должное, мгновенно сориентировавшись попытался смыться. Но был остановлен ментальным ударом, сбившим его с ног. Физик-теоретик отвлёкся от Наташи и срезал на бегу долговязого Колдуна-Малого. Пропахав носом снег изверг затих, якобы умерев. Ну это скорее всего было нечто врождённое, присущее глистам притвориться мёртвым. Никуда ему не деться от атавизмов мышления, ведь он напрочь забыл, что был в человеческом теле. Повинуясь приказу папаши Каца, он заворочался и поднялся, уже не пробуя покинуть нас. Ментальная дуэль между Малым и папашей Кацем длилась не больше минуты, после чего тот полностью подпал под влияние знахаря. Ещё через минуту приключилась совсем неприглядная картина. Изо рта Колдуна показался жирный чёрный паразит, и повинуясь воли папаши Каца шлёпнулся на снег. Пришедшая в себя Наташа лично заморозила его, составив для него восхитительный коктейль. Малой будет мучиться дольше обычного, растворяясь особенно медленно. Нас больше интересовало состояние Колдуна. Он так и остался стоять, не отвечая на внешние раздражители.
— Он хоть дышит? — обеспокоенно спросила Лиана.
— Вроде да. Да, дышит, — папаша Кац положил ему на грудь свою руку. — Но состояние его вызывает опасения. Я бы назвал его комой.
—
