факт, что от них вообще будет какая-то польза.
Я кладу перед ним карту, но он не обращает на неё внимания.
— Ведь я же предупреждал тебя, — с ухмылкой цедит Хан. — Предупреждал, а? Предостерегал, чтобы ты ментам ничего лишнего обо мне не болтал. Предостерегал? А ты как поступил? Ты наверное, подумал, что Хан — это кусок дерьма? Или что ты подумал? Что Хана можно поиметь? А, может, ты подумал, что какой-нибудь тупой Топор тебя защитит? Что он и сам жить будет, и тебе даст пожить? Или ты думал, что эта подстилка ментовская, дающая налево и направо, сможет меня одолеть? Что? Что ты думал, дебил?
— Я вот подумал, — качаю я головой, — что тебя стоило бы называть железным…
— Чего? — прищуривается он. — Ты, в натуре, дебил что ли? Чё ты несёшь, вообще? Ты типа чё делаешь сейчас?
— Ну, а как? — развожу я руками. — Я уже два раза тебя по жбану херачил, а тебе хоть бы хер. Реально ведь железный.
Хан дёргается, как от пощёчины, и лицо его вмиг костенеет, а взгляд делается неподвижным.
— Хо-хо… — тихонько, под нос, выдаёт смешок игрок со стаканом виски. — Железный дровосек.
— Знаешь, что я сделаю? — ледяным тоном после короткой паузы произносит Хан. — Я сорву с тебя всю одежду и привяжу к операционному столу так, что ты и пошевелиться не сможешь. А потом я отрежу тебе веки и губы. Отрежу тебе уши и язык. Выбью по одному все зубы. Отрежу каждый палец. Отрежу хер и яйца. Вскрою брюхо и выпущу кишки, а потом вырежу все органы. Я буду делать это долго и медленно. Введу тебе адреналин, наложу жгуты, чтобы ты не окочурился раньше времени и протянул, как можно дольше. Я буду поддерживать твою никчёмную жизнь и продолжать резать на маленькие кусочки.
Игрок с сигаретой и виски поворачивается и не отрываясь смотрит на Хана. В упор.
— А когда, — продолжает тот, — ты всё-таки сдохнешь, я возьму всё, что от тебя осталось и скормлю свиньям. Но самое главное не в этом. Ты не будешь знать, когда это случится. Сейчас тебе страшно. Да, ты едва держишься на ногах от страха. Но пройдёт день, другой и ты устанешь бояться. А, может быть даже забудешь о том, что я тебе только что сказал. Начнёшь снова радоваться жизни и строить планы, и вот тогда я тебя и достану…
— Ты больной урод… — качает головой впечатлённый игрок, не замечая, что сигарета догорела до фильтра и теперь у него между пальцев торчит длинный столбик пепла. — Реально, больной урод…
Не поворачиваясь и даже не глядя на него, Хан делает резкий и хлёсткий взмах рукой и игрок, не выпуская стакана из рук, как подкошенный падает на пол.
— А может быть, — продолжает Хан, не глядя, на упавшего игрока, — я всё это сделаю с тобой уже сегодня. Не решил ещё.
Он поворачивается и не спеша двигает к выходу, демонстрируя своим видом уверенность и безнаказанность.
Начинается суматоха и небольшой кипеш. Подбегают охранники, Ирина и даже оказавшийся здесь же Серов. Мужик приходит в себя, ему оказывают помощь, осыпают ништяками, дарят золотую карту вип-клиента и кучу всего. А меня отправляют на перерыв.
Только я иду не в стаф, а подхожу к Серову.
— Виталий Андреевич, можно от вас позвонить?
— Чего? Больше неоткуда что ли?
— Мне на мобильный надо.
— На сотовый? Там как по межгороду звонок.
— Да, — раздражаюсь я. — Поэтому и прошу. А как, кстати, Хан сюда прошёл? Он же вроде у нас персона нон грата.
— Ну задержал бы его, раз такой умный. Что ж ты его отпустил? И клиента не защитил.
— Для этого у вас есть специально обученные люди.
— Больно ты умный! Иди звони. Не от меня, а из випа. Вон там. Скажешь, я разрешил.
Я прохожу в отдельный зал для важных особ и сообщаю охраннику, что мне разрешено. Захожу и набираю номер Топора.
— Ты чё на сотовый? — выражает он недовольство.
— Вопрос срочный.
— Что?
— Хана выпустили.
Повисает пауза.
— Точно выпустили? — наконец, спрашивает Топор.
— Может, сбежал, не знаю. Но сказал, что выпустили.
— А ты откуда знаешь?
— Он только что ко мне приходил.
— Вот сука… Ну всё! Кабзда ему! Тулик, всех сюда собирай! Да-да! Мухой!
— Георгий Никифорович, вы главное не торопитесь. Он наверняка ваших парней ждать будет. А то и сам нападёт, засаду устроит. Знает же, что ты рассчитаться захочешь.
— Ладно, обмозгуем сейчас. Благодарю, в общем.
— Стойте-стойте, мне человек нужен. А лучше два.
— Какой человек? — недовольно спрашивает он.
— Типа Черепа. Нормальные ребята, чтобы меня прикрывали. Телохранители, короче. Причём, с машиной.
Топор замолкает, обдумывая мои слова.
— Ну… резон имеется, конечно. Ладно. Черепа тогда и дам тебе. Пока одного только, сейчас каждый боец на счету, сам же видел, сколько этот пидор пацанов покосил. Разберусь с ним, тогда подумаем.
— Ладно, спасибо и на этом. Пусть тогда приезжает. Поспит здесь у меня в казино.
— Нах тебе это казино далось?
— Дельце есть одно. Закончить надо.
— Ну, смотри, — отвечает он. — Черепа пришлю, он на своей тачке будет. Только… это нихера не бесплатно.
— Ну, мы же вроде партнёры? Сочтёмся как-нибудь.
— Сочтёмся. Всё. Дорого здесь.
Он отключается, а я возвращаюсь в стафф.
— Ты где пропал опять? — злится Ирка. — Давай, за стол скорее.
Меня снова отправляют на блэк-джек.
— Не помешаю? — к столу подходит Галча, здоровается со мной и уважительно смотрит на хмурого пожилого игрока в бордовой шёлковой рубашке. Тот, не глядя на неё, кивком показывает, что не против.
— Благодарствую! — она чуть ли не приседает перед ним и раскланивается. Усаживается и аккуратно раскладывает перед собой фишки.
Полторы тысячи рублей. Не густо, прямо скажем. На этом столе минимальная ставка пять сотен, на что она только рассчитывает. Шла бы ты, тётя Галя, отсюда подальше. Со мной тебе лучше не садиться играть, ты ведь сюда явно за заработком приходишь, а я могу устроить только минус.
Галча ставит одну фишку и тут же проигрывает. Так происходит и со следующей раздачей, но её это, кажется, совсем не
