Артюхов усмехнулся:
– Ты о моих убытках не переживай. Я, может быть, с вашей помощью на совсем иную прибыль рассчитываю. Которая их все сторицей перекроет.
Олег пристально на него посмотрел, но развивать тему не стал:
– Ну и... во сколько же вы разошлись?
– Да где-то час назад и разошлись.
– А как же ты?.. – спохватился Иванов.
– Как видишь, – улыбнулся Антон. По его внешнему виду с очень большим трудом можно было догадаться о проведенной им бессонной и, по всей видимости, довольно насыщенной возлияниями ночи. – Старая закалка.
– Но ты сегодня обязательно поспи. Хотя бы несколько часов.
– Йес, сэр. Посплю, посплю, непременно. Наша краля, я полагаю, дай бог, к ланчу встанет.
– Кстати, как у вас с ней?
– В смысле?
– Контакт полностью налажен?
– Ну как же полностью! Когда мне было настоятельно рекомендовано воздержаться от всяких поползновений.
– Ну почему... – Олег пожал плечами. – Если она сама проявляет инициативу, то... почему нет.
Антон шмурыгнул носом и, вздохнув, серьезным тоном произнес:
– Спасибо за доверие. Тронут. – Поймав взгляд Иванова, он улыбнулся. – Да нет, каких-либо ярко выраженных импульсов пока проявлено не было. А то стал бы я слушать ваши рекомендации.
Иванов немного помолчал и задумчиво сфокусировал свой взгляд на какой-то дальней точке:
– Значит, импульсов проявлено не было. Ну а какие-нибудь интересные моменты были?
– Ну... как сказать, – неопределенно протянул Артюхов и, тоже сделав небольшую паузу, кивнул в сторону выхода: – Может, окунемся?
Иванов внимательно на него посмотрел и пожал плечами:
– Окунемся.
Выйдя из тренажерного зала, они пересекли маленький коридор и очутились в довольно компактном помещении, стены которого были облицованы зеркалами, а простенки и опорные колонны – кафельными плитками бордово-лилового цвета. Прошлепав по белому кафелю пола, они по очереди, держась за поручни блестящей металлической лесенки (рядом с которой, на таких же металлических поручнях ограждения, в шуточном напоминании о реальности пребывания в океанских просторах, висел натуральный спасательный круг), спустились в крохотный – всего метров восемь на восемь – квадратный бассейн.
– Ну, так что тебе показалось интересным? – откинувшись на спину и высунув из воды на поверхность ступни ног, спросил Иванов своего периодически окунающегося в воду и с шумом выныривающего из нее соседа.
– Что... показалось... интересным?.. Да ты знаешь... странноватое какое-то... впечатление.
– От чего?
– От общения. С вашей подопечной.
– В смысле? Слишком легко идет на контакт?
– Ну... что касается... что слишком легко идет, то... – Артюхов наконец перестал нырять и, громко отфыркиваясь, потряс головой, смахивая с волос капли воды, – то это, по-моему, ее прирожденное свойство. У меня такое ощущение, что к концу путешествия она перезнакомится с половиной всех пассажиров и с большинством из них будет на «ты».
– Что же тебе показалось странным?
– Настороженно она как-то себя со мной ведет.
Олег, опустив ноги, оперся ими о дно бассейна:
– Настороженно? Или осторожно?
– Да, можно сказать, и так, и так. Что-то среднее. Внешне это, правда, почти незаметно. Но я чувствую. Спинным мозгом. У меня на эти вещи нюх отменный. Набит за годы деловой активности. Понимаешь, собранность в ней какая-то сразу появилась. Даже, можно сказать, напряженность. Весьма возможно, что вполне непроизвольная.
– После того, как узнала, что ты русский?
– Ну да. И чем дальше, тем это, понимаешь, не ослабевает, а наоборот...
– Нарастает?
– Ну, как бы да. И какая-то неестественность... в поведении, в манерах, нет-нет да пробьется. Знаешь, я, конечно, могу ошибаться, но у меня почему-то такое ощущение, что она чего-то ждет.
– Чего ждет?
– Не знаю. Может быть, не чего-то, а кого-то.
– То есть?
– А тебя она ждать не может?
– Меня?
– Ну да. К примеру. То есть, может быть, не именно тебя, конкретно, а... ну ты понимаешь. Или это исключено?
Иванов, после некоторой паузы, пожал плечами и неопределенно протянул:
– В нашей работе исключать ничего нельзя, – снова откинувшись назад, на спину, он устремил вверх, в потолок, задумчивый взгляд.
Артюхов пристально на него посмотрел, тоже пожал плечами и небрежно, как бы разговаривая с самим собой, произнес:
– Нет, я, конечно, не знаю всех ваших дел. Вы же мне тоже не все говорите, я понимаю. Надо было вступить в контакт, пожалуйста, я вступил. Надо будет еще чего-нибудь сделать, говори, сделаем. Я просто пытаюсь передать свои ощущения.
Иванов улыбнулся:
– И это очень хорошо. Ты даже не представляешь, как это замечательно. Прежде всего то, что у тебя эти ощущения есть. И что ты мне о них сейчас рассказал. И вообще... я сейчас даже не знаю, как все бы обернулось, если бы тебя не было на этом пароходе.
Антон демонстративно отвел в сторону глаза:
– В этом месте, по всем законам жанра, не мешало бы пустить скупую мужскую слезу.
– Кому? Тебе или мне?
– Обоим.
– Не мешало бы. Правда, столько воды вокруг. Эффект, боюсь, будет смазан.
Артюхов вздохнул:
– Да, пожалуй. Ладно, шутки в сторону. Что теперь дальше-то делать будем?
– Дальше... – протянул Иванов, – я так полагаю, первым делом надо будет проверить, насколько твои ощущения верны. А это значит, что... пора, пожалуй, и мне на свет божий появиться.
– О’кей. И... как все это будет выглядеть? План наступательной операции уже имеется?
– Ну а как же без плана? Без плана нам нельзя. Но, как, в общем-то, и следовало ожидать, в него по ходу дела приходится вносить существенные коррективы. Ну ничего, это нормальный режим работы. У вас с подопечной были на сегодня какие-нибудь планы?
– Да, в общем-то, нет. Она под утро, мне кажется, уже немножко туговато соображать стала. Договорились просто, что встретимся за ланчем.
– Ланч, если не ошибаюсь, у нас у всех в одно и то же время?
– Да, с часу до трех. У меня, правда, серьезные сомнения, что она сегодня вовремя встанет.
– Ну, надо позаботиться о даме. Проявить обеспокоенность.
– Позвонить?
– Позвони. Напомни. А после обеда предложи ей в «Кристалл» заглянуть, спуститься.
