что это выведет их из под удара.
Казаринов заверил меня, что расследование будет беспристрастным. И что их организации важно не наказать кого-то, а найти действительно виновных.
— Вы уверены, что артефактом можно пользоваться? — спросил теневик после моего рассказа. — Вы же понимаете, насколько недопустимы ошибки.
— Я уверен, — спокойно подтвердил я. — На церемонию пригласите?
— Я бы даже сказал, что буду настаивать, — криво усмехнулся Михаил. — Чтобы если что, сразу указать на вас.
Я рассмеялся, пусть это и не было шуткой. Но в своей работе я не сомневался ни капли. А вот посмотреть, какой же дар у наследника империи, мне было очень любопытно.
— И с этим стоит поторопиться, — сам себе сказал Казаринов. — Не дожидаясь следующей попытки навредить цесаревичу. Извините, но мне нужно позвонить.
Выйдя за границу действия полога тишины, я присел на подоконник и устало прислонился спиной к прохладному стеклу. Ну и ночка!
***
Проверку решили провести ранним утром, на рассвете. Артефакт вернули в церемониальный зал и приставили к нему несколько высокоранговых магов.
Пока мы ехали домой, поспать хотя бы пару часов, Тимофей старательно делал вид, что не обижается на мое молчание. Но я так устал, что не стал подшучивать над его надутыми щеками.
Короткий сон, бодрящий душ и соответствующая событию одежда, и я вернулся в академию.
Небо едва начало светлеть, в парке перед зданием было свежо, птицы ещё не проснулись, зато лейб-гвардия чуть ли не в полном составе присутствовала среди деревьев и кустов.
Я попытался высмотреть среди них Головина, но безуспешно.
Старый друг нашелся в зале. Один из дюжины, расставленных вдоль стен, он стоял, гордо вскинув подбородок. У него лишь дернулась щека, когда я вошел. Я приветственно кивнул ему и пожелал доброго утра остальным присутствующим.
Помимо ректора, здесь был и князь Левандовский. Заведующий кафедры артефакторики заметно нервничал, ему наверняка вообще ничего не объяснили.
Оба мужчины отчего-то не были расположены к беседам, так что дожидались мы в тишине.
Помещение никак дополнительно не украсили. Разве что во всех окнах по ту сторону торчало по макушке гвардейца.
Сначала прибыли Баталов и Казаринов. Глава конторы мне тепло улыбнулся, а вот Михаил присоединился к компании обеспокоенных. Вероятно, никогда не встречался с императорскими особами так близко.
Только глава тайной канцелярии словно на прогулку вышел, был весел и бодр.
— Смотрю, Александр Лукич, дела у вас идут хорошо, — шутливо отметил он.
— Благодарю, Роман Степанович, не жалуюсь, — в тон ему ответил я.
Его разноцветные глаза вспыхнули и взгляд стал совсем лукавым. Мужчина осмотрел зал, удовлетворенно кивнул и сказал так тихо, что мог услышать только я:
— Империя вас не забудет.
Я не понял, угроза это или благодарность и нахмурился. И Баталов натурально расхохотался. Смех гулким эхом загрохотал, отражаясь от мраморного пола и стен. Прочие вздрогнули от неуместного звука, а я усмехнулся. Шутник!
Ну ладно, у меня тоже всё в порядке с чувством юмора. Вот попрошу гаргулью какого-нибудь злодея принести в их штаб, посмотрим как будет весело. Довольный планом мести, я улыбнулся предвкушающе и теперь озадаченно нахмурился Баталов.
Но тут двери распахнулись, и все невольно выпрямились и подобрались.
Императора никто не представлял, всё же церемония не была официальной. Но не узнать мужчину, портреты которого были абсолютно везде, и без того было невозможно.
Высокий и крепкий, он зашел уверенно, но чуть резковато. Видимо тоже переживал. Событие незаурядное — узнать будущее своего сына. Одет правитель был в довольно простой мундир, без регалий и каких-либо орденов. Шикарнейший клинок на поясе и всё.
Вблизи сходство с Петром было ещё сильнее. Мне даже на миг показалось, что это мой старый друг смотрит на меня своими глазами чуть навыкате. Накатили приятные воспоминания и я понял, что совсем не по этикету по-дружески улыбнулся императору.
Тот чуть вскинул брови, но тоже улыбнулся, пусть и одним уголком губ.
За ним следом шел виновник торжества. Цесаревич был ещё юн, ровесник Гордея. Но наследник статью пошел в отца и уже имел выдающийся рост. Правда мышцы не поспевали, поэтому фигура напоминала жердь.
Тот возраст, когда мальчишки были нескладными и очень этого стеснялись. Вот и он дергался, оправляя форму и приглаживая волосы.
Реакция императора мне понравилась: мужчина положил руку на плечо сыну и ободряюще сжал. Взгляд его стал теплым, а улыбка более открытой. Этого молчаливого мгновения хватило, чтобы мальчик немного успокоился.
За ними следовали ещё двое — пожилой и хмурый мужчина в костюме и дама в годах, одетая в просторное платье. Императрицы с ними не было.
Повелитель великой империи тоже был теневиком. Внеранговым и очень талантливым. Редко когда кто-то отказывался от переговоров с ним в спорных ситуациях. Боялись личного визита, от которого никому не скрыться.
Сын же мог стать кем угодно.
Так что момент для всех был крайне волнующий. От того, кто будет преемником, зависело очень многое.
Я тоже замер в предвкушении. Теперь уверенности в редком даре не было, раз ловушка предназначалась для этой тайной церемонии. Исключить силу разума, которой владел Тихослав, и останется ещё много чего.
— Я готов! — звонко заявил цесаревич и подошел к зеркалу.
Воздух словно застыл от напряжения присутствующих.
Ректор подтолкнул меня вперед, предоставляя честь запустить источник эфира для подпитки артефакта. От Ряпушкина исходил не просто страх, а ужас. Несмотря на внешнее хладнокровие, мужчина был до смерти напуган. Не верил до конца, что я справился.
Я подошел и незаметно подмигнул напряженному наследнику. Мог представить, насколько мальчик на взводе, когда на него возложены надежды не просто родителей, а целой империи. Тот сделал вид, что не заметил, но немного расслабился и тихонько вздохнул.
Эфир потек, наполняя артефакт силой.
Цесаревич прикоснулся к резной раме и затаил дыхание.
В этот момент взошло солнце и первые лучи проникли сквозь окна, создавая удивительный эффект свечения вокруг мальчика. Зеркало заработало и над головой будущего императора начали один за другим вспыхивать символы.
Несдержанно ахнули все, включая вымуштрованных гвардейцев.
Универсал!
Первый потомок Петра, получивший великое наследие.
Дама из императорской свиты шумно упала в обморок, но никто не бросился
