патрона.
Известный журналист Александр Невзоров, приехавший в Литву, чтобы освещать события с вполне либеральной точки зрения, увидел совершенно другое: огонь вели боевики националистического «Саюдиса». Кстати, один из погибших получил пулю из трехлинейки Мосина. Возможно, осталась у кого-то со времен «лесных братьев». Информацию о стрельбе с крыш боевиков «Саюдиса» подтвердил бывший председатель Комитета по национальной безопасности литовского Сейма Пяткявичус [164]. А бывший в то время начальником Департамента охраны края (министром обороны Литвы) Буткявичус впоследствии признал: он вместе с Ландсбергисом готовил провокации, чтобы «малой кровью» оплатить свободу. Только относительно виновности в убийствах он выкручивался, будто в рядах «Саюдиса» были «агенты КГБ» [117].
А мировая «общественность» и перестроечные СМИ даже разбираться не стали – без всяких доказательств дружно завопили о «расправе». Газета «Нью-Йорк таймс» резко выступила против Горбачева, и он жалко оправдывался, что «ничего не знал». Действия центральной власти осудили Верховные Советы России, Украины, Белоруссии, Казахстана. А Ельцин во время событий в Вильнюсе находился в Таллине. 13 января, в тот самый день, когда произошла трагедия, он подписал договор РСФСР с прибалтийскими республиками, стороны признали друг друга суверенными государствами! В Москве прошла 100-тысячная демонстрация, требующая отставки Горбачева, отказа от применения военной силы во внутренних проблемах.
В Риге такие же акции протеста, организованные Народным фронтом, привели к новым жертвам. Манифестанты возбудились, строили баррикады. Произошли перестрелки между Рижским ОМОНом, подчинявшемся Москве, и местными силами МВД, перешедшими под власть Латвийского Верховного Совета. Погибло 7–8 человек, 14 было ранено, в том числе случайные люди. Но стоит подчеркнуть: в это же время, когда все внимание «прогрессивной общественности» сосредоточилось на Вильнюсе и Риге, в других местах шли ожесточенные конфликты, и их будто не замечали. Хотя там жертв было гораздо больше! Молдаване нападали на Приднестровье. В Карабахе начиналась настоящая война между армянами и азербайджанцами. Грузинская милиция штурмовала южноосетинский Цхинвал, гремели автоматы и гранатометы. Ну а истерия вокруг Литвы давала свои плоды. Уже через месяц последовала первая ласточка – Исландия признала независимость Литвы, за ней Дания признала независимость Эстонии.
Но сразу же после одной встряски последовала другая. В СССР в связи с инфляцией давно уже носились тревожные слухи о финансовой реформе. Новый премьер-министр Павлов заверил, что ее не планируется, и мгновенно нарушил обещание. 22 января за подписью Горбачева был издан указ об изъятии и обмене крупных купюр, по 50 и 100 руб. Операция мотивировалась тем, что надо изъять расплодившиеся фальшивые банкноты, деньги теневых дельцов. Но на обмен давалось лишь 3 дня, с 23 по 25 января. Причем можно было обменять только 1000 руб. на человека. Если больше – вопрос рассматривался в специальных комиссиях. А одновременно была ограничена сумма, которую можно снимать в Сбербанке – 500 руб. в месяц на человека.
Но в связи с задержками зарплаты многие хранили запас наличными. А в крупных купюрах хранить было удобнее. Наличные держали и кооператоры для текущих расчетов. Указ объявили по телевидению 22 января в 21 час, и тут же в Москве были отключены телефоны. Все финансовые учреждения уже были закрыты. Самые находчивые владельцы денег кинулись разменивать их немедленно – у таксистов, в кассах метро и вокзалов, где еще не знали об указе. По почте отправляли переводы самому себе. А в следующие дни у отделений Сбербанка была давка. Пенсионеры с одной-двумя 50-рублевыми бумажками записывались в очередь с ночи и стояли целыми днями, чтобы их деньги не пропали. Все это вызвало естественное возмущение.
А ведь череда конфликтов и сомнительная реформа разыгрывались как раз накануне запланированного референдума о сохранении СССР! В феврале и марте по городам закипели многотысячные митинги и демонстрации. Организовывались они противоположными лагерями. Одни выступали за СССР, за «мир и согласие», выражали недоверие Ельцину и поддержку Горбачеву. Другие поддерживали Ельцина и требовали отставки Горбачева. За Ельцина и против Горбачева начались очередные забастовки шахтеров. Трагизм ситуации заключался в том, что народ раскололи фигурами двух лидеров, но на самом деле оба они оказывались разрушителями…
17 марта 1991 г. референдум состоялся. 6 республик – Эстония, Латвия, Литва, Молдавия, Грузия и Армения – его бойкотировали. Впрочем, в Молдавии голосовало Приднестровье, в Грузии – Абхазия и Южная Осетия. В Прибалтике многие люди шли на избирательные участки, созданные при воинских частях. А в РСФСР, кроме основного вопроса о существовании Советского Союза, на референдум был вынесен еще один – о введении поста президента России. В целом же в голосовании приняли участие 148,5 млн человек (79,5 % от числа граждан с правом голоса). Из них 76,43 % ответили «Да» существованию Союза. И характерно, что в самых обработанных городах, Москве и Ленинграде, за СССР проголосовало лишь около половины граждан, а Свердловск совсем «отличился»: за сохранение Союза высказалось 34,17 % избирателей.
Республики, отказавшиеся от участия, начали проводить собственные референдумы – о независимости. Однако условия устанавливались жульнические. Например, в Эстонии к голосованию допускались лишь «правопреемные граждане Эстонской республики», то есть потомки лиц, имевших эстонское гражданство до присоединения к СССР. А также те, кто получил «зеленую карточку». Чтобы получить ее, требовалось подписать заявление о поддержке независимости. В Грузии аналогичный референдум проводился в условиях террора. Националисты во главе с «правозащитником» Гамсахурдиа начали гонения на русских, осетин, абхазов. Преследовали даже грузин, обвиненных в «осетинском происхождении», и вскоре Гамсахурдиа стал президентом Грузии.
Но и в самом горбачевском референдуме был сокрыт подводный камень. Речь в нем шла не о прежнем СССР, а об «обновленной федерации равноправных суверенных республик». То есть предстояло заново договариваться, какой она будет, эта федерация? Ельцин, например, уже в феврале стал заявлять, что союзный центр вообще не нужен и всю власть надо передать Совету Федерации из глав союзных республик. Они будут встречаться и решать совместные дела, а каждая республика станет жить сама по себе. Горбачев вроде бы противился такой концепции. Ведь при ее реализации на свалку отправлялся он сам.
Однако произошел ряд событий довольно непонятного свойства. Был сформирован Совет безопасности СССР, куда вошли вице-президент Янаев, премьер-министр Павлов, министр внутренних дел Пуго, его предшественник Бакатин, министр обороны Язов, министр иностранных дел Бессмертных, председатель КГБ Крючков, председатель Совета Союза Верховного Совета СССР Примаков. А 28 марта должен был начаться III Съезд народных депутатов России, определить свою позицию по результатам референдума. Накануне его проведения Кабинет министров запретил во взвинченной Москве проведение любых митингов и демонстраций в период с 26 марта по 15 апреля.
«Демократия» подняла негодование, объявляла запрет «наступлением реакции».
А в день открытия Съезда в столицу были введены войска. Объяснялось, что они должны защитить
