иным депутатам, а урожай на полях остался неубранным. Раньше-то высылали рабочих, служащих, солдат, студентов, теперь этого не было. С починкой сельскохозяйственной техники, автотранспортом тоже стало худо. Рушились хозяйственные связи, останавливались предприятия. Некоторые закрывались из-за хаотических преобразований. Если прежде в СССР вообще не было безработных, то в 1990 г. их насчитали 2 млн Появилось и такое понятие, как «бомжи». А правительственные меры по выходу из кризиса оказывались весьма сомнительного свойства. Так, в 1989 г. в руководстве наконец-то озаботились судьбами разоренного Нечерноземья, обезлюдевших деревень. Но для выправления положения было решено переселять в этот край жителей «трудоизбыточных регионов» – Средней Азии, Кавказа. В итоге получалось: исконно русские земли разорили, чтобы заселить мигрантами? Начиналось «размывание» самой России, ее народа…
Для дальнейших преобразований под руководством Рыжкова была разработана программа постепенного перехода к рыночной экономике. Однако новыми приближенными Горбачева стали выходцы из «школы Гвишиани» академик Шаталин и его помощник Григорий Явлинский. Они выдвинули куда более радикальную программу «500 дней» – за этот срок страна должна была передать в частные руки государственную собственность и перескочить в капитализм. Начались споры. Но Михаил Сергеевич не принимал сторону ни той, ни другой программы. Неопределенно обещал, что надо из них сделать нечто среднее.
На самом деле, преобразования уже шли. Но подспудно и без всякой программы. Осуществляли их те, кто был близок к власти, полным ходом готовили растаскивание народного достояния. 15 августа 1989 г. на базе одного из самых доходных министерств, газовой промышленности, был создан концерн «Газпром». Аналогичным образом, за счет государственных ресурсов, возникли крупнейшие банки – «Альфа-банк», «ВТБ». 1 ноября 1990 г. Горбачев издал указ «О введении коммерческого курса рубля к иностранным валютам», что открыло дорогу и инфляции, и спекуляциям. Однако реформы вели не только общесоюзные органы, но и республиканские. Верховный Совет РСФСР во главе с Ельциным принял закон, что контроль над всеми предприятиями и природными республиками на территории России передается властям РСФСР. А II съезд народных депутатов РСФСР в ноябре 1990 г. принял поправки в республиканскую конституцию, в том числе о «деидеологизации» и о введении частной собственности.
Снимались последние преграды идеологической обороны. 1 августа 1990 г. в СССР был принят новый закон о СМИ, запретивший цензуру. А этих СМИ становилось все больше. В самостоятельную организацию выделился холдинг российского телевидения и радиовещания ВГТРК. Одна за другой появлялись новые радиостанции – «Европа-плюс», сверхлиберальное «Эхо Москвы». Страну заливали потоки и зарубежных, и местных «голосов» и в насквозь политизированной атмосфере становились главными «наставниками». На них подсаживались, как на «иглу». Очень модными стали маленькие транзисторные приемники. Люди слушали их прямо на работе, в транспорте, на улицах.
Но стали раздаваться и сигналы тревоги. 11 декабря по центральному телевидению выступил председатель КГБ Крючков. Сделал заявление о заговоре западных стран против СССР с целью распада нашей державы. Да куда там! Многие восприняли его информацию с заведомым отторжением: КГБ опять придумывает иностранную угрозу, чтобы задушить «свободы»!
Тогда же, в декабре, тревога зазвучала и на IV съезде народных депутатов СССР. Депутаты заговорили об угрозе распада государства. Приняли постановление провести общенародный референдум о сохранении Советского Союза. Но вмешался… Горбачев. Вроде бы он был полностью за, однако формулировку смягчил. Будущий Советский Союз оговаривался как «обновленная федерация равноправных суверенных республик». Такой важный вопрос, как частная собственность на землю, тоже решили вынести на референдум – и тут вмешался Ельцин со своим Верховным Советом РСФСР. Поднял шум, что центральная власть хочет порушить российскую аграрную программу. То есть помешать растаскиванию земель…
А Рыжков на этом съезде настаивал на принятии своей экономической программы с плавными, «эволюционными» реформами. Спорил, доказывал, и 26 декабря у него случился инфаркт. Ну а Горбачев быстренько, пока он был в больнице, отправил его в отставку «по состоянию здоровья». Назначил вместо него бывшего министра финансов Валентина Павлова. При этом Совет министров был переименован в Кабинет министров, а должность главы правительства переиначили на «премьер-министра».
И кроме того, Горбачев предложил съезду ввести пост вице-президента, прочил на него Шеварднадзе. Но тот неожиданно подал в отставку – мотивировал это странным заявлением об «угрозе диктатуры» в СССР. Какой диктатуры, чьей диктатуры, он не разъяснял. Тогда Горбачев предложил в вице-президенты Геннадия Янаева. Что выглядит еще более странно. Он был из самых «новеньких» выдвиженцев Михаила Сергеевича, в Политбюро вошел лишь полгода назад. Раньше работал по третьесортной линии профсоюзов, ничем достойным не выделился, зато крепко пил. Консультант ЦК КПСС Бажанов рассказывал: «Знавшие его по прежней работе советовали: все дела с Геной (так величали шефа за спиной) решай по утрам, после обеда он уже “хорош”, бесполезно заходить» [13].
Но в своей совокупности такие перестановки свидетельствовали о каких-то грядущих переменах. Горбачев убирал своих ближайших соратников, или они сами дистанцировались от президента. А вместо них выдвигались фигуры слабые и аморфные. Пешки. Впрочем, в отношениях с зарубежными партнерами Горбачев и без Шеварднадзе продолжил их прежнюю линию. Министром иностранных дел был назначен Александр Бессмертных, бывший посол в США. А вскоре народный депутат и первый в нашей стране легальный миллионер Артем Тарасов раскопал и обнародовал сведения, что Горбачев ведет переговоры с Японией и тайно готовится продать ей четыре Курильских острова за 200 млрд долларов [36]. На самом деле, он отдавал острова за куда меньшую сумму, 26–28 млрд, и даже не в качестве платы, а займа, под проценты. Но из-за утечки информации и скандала сделка сорвалась, что подтвердили потом японцы и помощник Горбачева А. Черняев.
ГКЧП
1991 г. начался с нескольких провокаций. 7 января националистическое правительство и парламент Литвы провели «либерализацию цен» – продукты питания подорожали в 3 с лишним раза. В Вильнюсе начались возмущенные демонстрации, в них перемешались и русские, и литовцы. Требовали отставки таких властей, несли лозунги «Да здравствует СССР!» Секретарь ЦК компартии Литвы Ермалавичюс со своими единомышленниками создал Комитет национального спасения и объявили, что этот орган берет на себя всю полноту власти. Формировались отряды из рабочих, заняли Департамент охраны края (министерство обороны) и ряд других объектов. Манифестанты пытались штурмовать парламент.
Но и председатель парламента Ландсбергис призвал людей выйти на улицы, защитить «свободу». Назревало грандиозное взаимное побоище. В Вильнюс были введены войска, но литовцы силились их остановить, преграждали путь. При занятии телебашни и радиоцентра произошли столкновения, 13 человек было убито (среди них – лейтенант группы «Альфа»), около 140 получили ранения. Общее число погибших в беспорядках составило 16 человек. Кто был виноват? Власти Литвы обвинили – стреляли русские военные. Хотя офицеры «Альфы», штурмовавшей телебашню, приводили однозначный факт: их подразделение не израсходовало ни одного боевого
