— Я не нуждаюсь в твоей чертовой клятве, но я хочу, чтобы ты дал слово, что не причинишь вреда Марселле и поможешь нам с другими байкерами.
— Даю тебе слово. Удивлен, что тебя это волнует. Разве слово байкера чего-нибудь стоит в твоих глазах?
Лука пожал плечами.
— Если ты не сдержишь слово, я все еще могу выследить твоего брата Грея.
Я впился в него взглядом.
— Он под запретом, Витиелло. Он занимается своими делами, и это не изменится.
Я чертовски надеялся, что это действительно так. Грею нужна сильная система поддержки, и я беспокоился, что он будет искать ее в другом МотоКлубе или, может, в восстановленном Тартар.
Лука только холодно улыбнулся. Черт, Марселла, как я должен это сделать?
— Где Марселла?
Мускул на щеке Луки напрягся.
— Дома. Она знает, что я здесь, чтобы поговорить с тобой, но я не думал, что это хорошая идея держать ее рядом, пока нам все еще нужно уладить дела.
— На случай, если тебе придется пристрелить меня.
Он ничего не сказал.
— Если ты меня отпустишь, мне сначала нужно будет кое о чем позаботиться, особенно поговорить с мамой, а потом я хотел бы поговорить с Марселлой. Как я могу с ней связаться?
— Приходи в Сферу, и я организую встречу.
Мне пришлось сдержать комментарий. Это горькая пилюля для Витиелло, поэтому я дал ему некоторую поблажку, но я чертовски уверен, что не буду спрашивать его каждый раз, когда собираюсь встретиться с его дочерью.
— Ты уверен, что никто из твоих людей случайно не выстрелит в меня, потому что они подумают, что я в бегах?
— Мои люди делают, как я говорю.
— Держу пари, — сказал я. — Твоя репутация держит их в узде.
— Дело не только в этом. Фамилья основана на верности. Ты не можешь это понять.
— Верность никогда не должна проявляться вслепую. Ее нужно заслужить, и мой дядя и многие мои братья по клубу выбрали путь, который я не мог поддерживать.
— Что насчет остальных? Мы не убили всех.
— Как я уже сказал, мой брат под запретом. Он ребенок, и он не причинит неприятностей без Эрла. Зная его, он станет механиком и будет заниматься своими делами в глуши Техаса с моей мамой. Она тоже под запретом.
Лука мрачно улыбнулся.
— Не уверен, что доверяю твоей оценке безвредности брата. Но Марселла попросила меня пощадить его и твою мать, так что ради нее я сделаю это, пока твой брат не даст мне повод посчитать его опасным для моей семьи.
— Он не даст повод. Грей не мстителен.
— Ты уверен, что он не будет возражать, что ты убил его отца?
Я не видел Грея с тех пор, как ему удалось сбежать. Я не был уверен, как много он знал, определенно не о том, что я убил Эрла.
— Если ты не распространил эту информацию, никто не знает, что я убил Эрла.
— Значит, ты не планируешь говорить ему.
Грей заслуживал правды, но я боялся, что это выведет его из себя, не говоря уже о том, что это еще больше усложнит мою работу по поиску байкеров, желающих убить Марселлу. Хотя, слух о том, что я стал предателем, вероятно, уже распространился, так что это только вопрос времени, когда за мою голову назначат награду.
Лука указал на дверь.
— Ты можешь идти.
Меня захлестнуло удивление. Я все еще думал, что он не пойдет на это. Я все еще не был на сто процентов уверен, что не закончу с пулей в затылке в тот момент, когда повернусь к нему спиной.
— Полагаю, мой байк превратился в пепел, верно?
— Мы сожгли все дотла.
Я кивнул, на самом деле не удивленный.
— Что насчет собак?
Они не были моими, и я никогда им полностью не доверял, но на самом деле не их вина, что Эрл превратил их в боевые машины. Они заслуживали лучшего.
— Один из наших охранников, Гроул, взял одного и нашел место в приюте для остальных. Не спрашивай меня, где. Он единственный, у кого есть сердце для таких зверей.
Он повернулся и вышел из камеры. Повернувшись ко мне спиной, он должен был показать, что не боится меня. Но он все еще слегка прихрамывал, даже если пытался это скрыть. Я осторожно последовал за ним, все еще опасаясь его мотивов. Снаружи, в длинном коридоре, ждал высокий татуированный мужчина, который отвел меня в камеру.
Лука кивнул ему, и я почти ожидал, что Гроул вытащит пистолет и всадит пулю мне в голову. Вместо этого он жестом пригласил меня следовать за ним. Под мышкой он нес охапку одежды. Я огляделся, но больше никого не увидел. Лука все еще наблюдал за мной с оценивающим выражением лица. Он думал, что я недостаточно хорош для его дочери, но я докажу, что он ошибается, но более того, я собирался доказать Марселле, что она может мне доверять.
Мужчина, Гроул, остановился в туалете и положил одежду на скамейку перед шкафчиками. Душевые кабины были чистыми и довольно современными. Лука и его люди, вероятно, принимали здесь душ после пыток. На моей коже все еще была кровь Эрла, а также моя кровь, смешанная с потом и грязью. Я начал снимать футболку, когда понял, что Гроул прислонился к стене, на самом деле не наблюдая за мной, а сосредоточившись на экране телефона.
— Ты собираешься приглядывать за мной, чтобы я не наделал глупостей? — сухо спросил я.
Он кивнул.
Я поморщился. Часть футболки прилипла к ране у меня под ребрами. С рывком она оторвалась.
— Дерьмо, — пробормотал я, когда начала сочиться кровь.
— Надо наложить швы, — пробормотал Гроул.
Я приподнял бровь.
— Да, спасибо. Я был занят гниением в камере.
Снова кивок.
— Так это ты позаботился о собаках?
— Они заслуживают лучшей жизни.
— Спасибо.
Гроул кивнул.
— Доверие Луки нужно заслужить. Раньше я был врагом. Но теперь нет.
Я снял с себя оставшуюся одежду.
— Не уверен, что он действительно хочет попробовать.
— Если бы он хотел твоей смерти, ты был бы мертв, поэтому он дает тебе шанс, который мало у кого есть. Не облажайся.
Я со стоном вошёл в душ.
Тридцать минут спустя я последовал за Гроулом на улицу. Джинсы и рубашка были немного маловаты для моего высокого роста. Они явно не принадлежали Гроулу. К моему удивлению, Маттео Витиелло ждал на подъездной дорожке рядом с байком. Рядом с гладким и черным Кавасаки.
— Не облажайся, — сказал Гроул на прощание.
Я направился к Маттео, который, по-видимому, ждал меня.
— Гроул не самый общительный, не так ли?
