сегодня не поют. Но над рябью волн как будто стоит какой-то странный тихий шум… Я закрываю глаза и дышу.
Мы шагаем по гладкой круглой гальке, разбросанной вдоль бухты.
– Здесь, – говорит Харпер.
Я ничего не вижу, пока не оборачиваюсь и не гляжу себе за спину. По скале стекает что-то зеленое. Неровными, корявыми буквами кто-то свежей краской на каменной стене написал единственное слово: «Убийца». На секунду у меня темнеет в глазах.
– Кто мог это сделать? – спрашиваю я Харпер. – Они пришли по тропинке?.. Нет, наверное, подплыли на лодке…
С берега сообщения не увидеть – оно скрыто за отвесной скалой, смотрящей в море. Но если плыть на лодке, то точно увидишь слово «Убийца», написанное на склоне зеленой кислотной краской. А прямо над ним – дерево клена и мой стол, куда я прихожу писать каждый день. Убийца. Предупреждение только для тех обитателей океана, которые знают, куда смотреть.
– Это шутка?
Харпер непонимающе смотрит на меня.
– А что тут смешного? Просто граффити какого-то местного пацана.
– Но почему он выбрал именно это?
– Потому что вроде как звучит мощно? Круто?
– Это для меня. Послание.
– Я так не думаю, Уайлдер.
– А для кого тогда? Для тебя?
Харпер рассеянно треплет мои волосы:
– Тебе бы не помешало расчесаться. А то лохматый, как морковка.
Внезапно мне становится холодно. Морковка. Одно и то же воспоминание одолевало меня с того момента, как я описал день, когда нашел болиголов на Сморщенном Холме… Я показал его Скаю. Но кто первым показал болиголов мне?
– Харпер, – обращаюсь к ней. – Ты не оставляла маленьких записочек у меня в доме? Маленькие записочки зелеными чернилами? Ты всегда любила игры.
– Понятия не имею, о чем ты, – напрягшись, отвечает она.
– Что на самом деле случилось с Натом, Харпер?
– Он мертв, Уайлдер, и ты прекрасно это знаешь.
– В тот день, когда мы встретились у больницы, у тебя с собой был бумажный пакет. И что-то завернутое в фольгу. Какая-то вещь для Ната. Что это было?
– Я не знаю, Уайлдер. Косяк? Сладость? Ничего важного. Почему ты вспоминаешь об этом сейчас? Это было сто лет назад.
Я показываю на скалу.
– Может, это про тебя, а не про меня.
– Что про меня? – спрашивает Харпер с искренне недоумевающим видом. – Уайлдер, это просто дети балуются.
– Видимо, ты усвоила, что нужно держать своих врагов близко. Чтобы они не начали догадываться, кто ты на самом деле.
Харпер улыбается. У нее слишком широкая улыбка. Она такая длинная, словно готова опоясать всю голову целиком, и в ней слишком много зубов, теперь я это вижу. Как я раньше этого не замечал? Насколько же огромный разрез у этой улыбки – она слишком большая и зубастая для человеческой.
Я спотыкаюсь на камнях, ослепленный ужасом. За собственным тяжелым дыханием и топотом не слышу, преследуют меня или нет, – я не оборачиваюсь.
Меня трясет, хотя я немного успокаиваюсь, когда дверь коттеджа захлопывается за мной. Я вспоминаю тот предмет, похожий на морковку, который Харпер принесла в больницу Кастина, когда пришла навестить Ната много лет назад. Сразу перед тем, как у него случился сердечный приступ.
Я представляю себе селян с вилами. «Сердечный приступ», – скажут они. Как у Ната. «Он пропал в море», – скажут они. Как Скай.
Я беру экземпляр «Гавани и кинжала» и пролистываю страницы. Быстро нахожу, что искал. Скай использовал тот случай, когда я написал баллончиком на скале «Здесь был Человек с кинжалом». Но он изменил историю. В романе местные ребята собираются под домом Уайли. Они не верят, что Элтон виновен в убийствах. Они слишком много знают. На скале внизу они пишут слово: «Убийца». Секретное послание, которое можно прочесть только с моря.
Я с опаской выглядываю за дверь, а потом нагибаюсь над скалой. Харпер почему-то нет, хотя я не слышал, как она прошла по дорожке.
Я спускаюсь на пляж. Начисто отмытая каменная стена сияет. Я чувствую запах хлорки. Но на выступах все еще остались следы зеленой краски. Сон у меня неспокойный, я постоянно слышу громыхание входной двери, которая иногда распахивается от ветра. Но каждый раз, когда я встаю посмотреть, она оказывается заперта.
С утра происходит катастрофа. В банке заканчивается кофе.
Может, есть секретная заначка? Эмили постоянно их делает – прячет запасы приятных или необходимых мелочей, типа шоколадок или туалетной бумаги. И если мы думаем, что они закончились, то с радостью обнаруживаем, что у нас еще целая куча. Я скучаю по ней.
Я роюсь на полках. Ничего. Понятно. Мне нужно как-то добраться до магазина. Я могу обходиться без еды и сна, даже жить без любви, если понадобится, но функционировать без кофе я не могу.
* * *
Выхожу на главное шоссе и выставляю палец. Поднимается ветер: стоило захватить теплую куртку. Машины пролетают мимо. Непохоже, что кто-то остановится. Но их нельзя винить. Никто больше так не голосует, да и кто подберет небритого нечесаного мужчину средних лет со странными глазами навыкате? Я принимаю поражение и достаю телефон, чтобы вызвать такси.
За моей спиной машина наезжает на бордюр и резко останавливается.
– Уайлдер Харроу, – произносит голос. Пассажиркой в машине оказывается аккуратная пожилая женщина. Сегодня у меня даже периферийное зрение немного расплывается – наверное, от недостатка сна.
– Не узнаешь меня, да? – Голос кажется знакомым. Голоса меняются не так, как лица. Голоса идут изнутри, а изнутри ничто не меняется так, как снаружи.
– Привет, офицер Харден! – я действительно рад ее видеть.
– Теперь уже детектив. Вернее, была. Теперь можно просто Карен. Запрыгивай.
– О… – бормочу я. – Я не знаю…
– Да ладно, это абсолютно безопасно!
Я нервно залезаю на заднее сиденье рядом с ней. Она нажимает на кнопку старта, и машина мягко начинает движение.
Я пытаюсь не смотреть вперед, где должны быть руль, панель управления, водительское кресло. Никогда
