Да, теперь он вспомнил. Рипли надо было навестить брата, прежде чем в ее фантазии разыграются еще более дикие картины. Даже до развода она была еще то скептическое отродье. Одних слов будет недостаточно. Они решили, что если вместе приведут ее, то это поможет в какой-то мере смягчить шок. Даже тогда Томас не мог точно сказать, почему подумал, что это поможет. Возможно, надеялся, что на помощь придет иллюзия — мама и папа вместе, — которая отчасти затмит впечатление от психически надломленного брата.
— Томми, — сказала Нора.
— Прости, Нора, я совсем забыл. — Он откашлялся. — Рип у Миа.
— Понятно. — Она в упор посмотрела на Сэм. — Ты слишком занят.
— Это совсем не то, что ты думаешь, Нора.
Нора язвительно расхохоталась, отчего у него всегда непроизвольно сжимались кулаки.
— Какая прелесть, — сказала она. — Теперь я думаю, что ты оставил Рипли у Миа, чтобы удобнее было поиметь здесь эту красотку.
Мертвая тишина. Томас мельком взглянул на Сэм: слава богу, она сидела, уставившись в пол.
— У тебя есть выбор, Нора.
— Будто я не знаю, — оборвала она его. — Вот только не могу решить, что сделать сначала. Позвонить агенту Атте и рассказать, что одна из ее подчиненных трахается с отцом жертвы. — Она улыбнулась радостно и злорадно. — Или плюнуть тебе в рожу.
Еще не успев раскрыть рта, он уже пожалел о том, что собирался сказать.
— Вот и вечно ты такая. Стараешься сделать только хуже.
По нерешительности Норы он понял, что добился своего, — нанес чувствительный удар, даже если хотел этого меньше всего на свете. Кому, как не ему, было знать ее потаенные страхи, ее уязвимые места. В браке делишься всем, даже ключами от ящичка, где хранится оружие.
— Будь это правдой, — бесстрастно произнесла Нора, — я рассказала бы этой, — она пристально, в упор посмотрела на Сэм, — как ты трахал меня на прошлой неделе.
Взгляды женщин скрестились. По улице проехал грузовик. В приоткрытую дверь ворвался грохот — гортанное громыхание старых железок — и тут же стих. В наступившую тишину, как выхлоп, ворвалось птичье пенье.
Сэм по-прежнему сидела очень тихо, лицо ее было непроницаемым, не считая сосредоточенного взгляда. Нора ухмылялась, словно ее выбивало из колеи нежелание соперницы сказать что-либо в отместку.
— Нора… — снова начал Томас.
— Приве-е-ет! — раздался с крыльца мужской голос.
Миа?
— Мамочка! — крикнула Рипли, ее юбка развевалась, когда она стремительно вбежала в дверь. Бросившись к Норе, она прижалась к ней, обняв за талию. — Миа разрешил мне посмотреть «Чужих»! Это правда, что ты назвала меня в ее честь? Ну, героини? Правда, мамочка?
Вслед за Рипли, церемонно постучавшись, вошел Миа, на нем была оранжевая футболка и подрезанные выше колен обтрепанные джинсы.
— Оу-у-у-у! — проворковал он с ужимками алабамского гея. — Что тут у нас такое? Вече-е-е-рушка?
Затем, повернувшись, увидел на кухне Томаса и Сэм.
— Ох!.. — сказал он.
Казалось, Рипли задушит мать в объятиях. Пробуя улыбаться, Нора пыталась вырваться. Послышалось сдавленное всхлипывание, затем другое.
— Прости, моя сладкая, — задыхаясь, вымолвила она, освободившись из цепких рук Рипли. — Мамочка не может, не может…
Она опрометью кинулась в дверь.
Томас стоял как громом пораженный. Казалось, в нем шевелятся угрызения совести, несвязные, как тошнота. Но, в сущности, он был где-то далеко, так, словно составлял часть публики, вырядившись в костюм главного героя.
Все было под контролем.
— Привет, Сэм, — с убитым видом произнес Миа и нервно помахал рукой, как четырнадцатилетний подросток.
Ничего ему не ответив, Сэм встала, подошла к окну и отдернула занавеску, чтобы было лучше видно. Томас понял, что она следит за Норой. Сквозь тюль он мельком заметил тень своей бывшей, исчезнувшую в тени «ниссана».
— С ней будет все в порядке? — спросила Сэм, когда Томас подошел и встал рядом.
— Вот черт! — сказал Миа, бросаясь в открытую дверь.
Томас увидел сухонькую тень своего соседа, вприпрыжку метнувшуюся через лужайку к машине Норы. Ему не хотелось раздвигать занавески. Он помнил, какими старосветскими они казались, когда он купил их в «Таргете» как свидетельство того, что он может украшать дом и без Норы. Тогда все было свидетельством чего-то в прошлом. По мере приближения Миа к машине со двора стали доноситься пронзительные крики. Потом «ниссан» рванул с места и скрылся из виду. Томас увидел, как его сосед номер один отчаянно машет руками, затем поворачивается к дому и чешет в затылке. После минутного колебания он двинулся к границе участков, с каждым шагом все больше напоминая привидение.
— Вот черт, — тихонько повторила Рипли.
Она сидела на дверном коврике, поджав ноги, широко раскрытые глаза были лишены какого-либо выражения.
— Она ничего не скажет, — как бы со стороны услышал себя Томас.
Агент Логан отвернулась от окна, она часто мигала, в глазах ее стояли слезы.
— Какая я дура, — пробормотала она.
Внезапно все вышло из-под контроля.
— А что такое с мамой? — спросила Рипли, но не как мог бы спросить ребенок, а цинично, по-взрослому.
— Сэм… Ты в порядке?
Она стала поспешно собирать свои вещи, стараясь не смотреть на Томаса.
Томас оперся ладонью о стену, стараясь, чтобы это выглядело случайно. Внезапно гостиная словно превратилась в обрыв.
— Надо бы поговорить об этом, тебе не кажется?
Сэм шмыгнула носом, достала из сумочки бумажный носовой платок. Она изо всех сил постаралась улыбнуться Рипли, надевая туфли на высоком каблуке.
— Сэм… Пожалуйста…
Она на мгновение замерла, так и не поднимая глаз. Аура напускной оживленности исчезла. Когда она посмотрела на Томаса, две серебристые слезинки сбежали по ее щекам. Сэм покачала головой и как-то странно, виновато улыбнулась, что показалось ему ужасным.
— Простите, профессор, — сказала она. — Я не могу…
Затем она встала, пригладив пиджак и юбку ладонями.
— И никогда не смогу, — сказала она уже в дверях.
Томас услышал стук ее каблучков по бетону. Предпочитая не встречаться с жалобным взглядом отца, Рипли безучастно сидела в продолговатом пятне солнечного света, подбирая с коврика пушинки.
— Так что же с мамой? — снова спросила Рипли; по телевизору, в блеске прожекторов, показывали цирковое представление. Как девочка благовоспитанная, она выждала несколько минут, прежде чем повторить вопрос.
Жизнь — вся сплошь из углов. Исследование затонувшего континента.
