бы на хороших антидепрессантах всю жизнь сидеть, а он расценивал диагноз как приговор. В этом он видел свою силу – не поддаваться диктату докторов, водовороту лекарств и самому принять решение, как и когда умереть.
Теперь она знает правду. Но от правды этой ей легче не стало… Она была замужем за психом. «Приз в студию! Элементарно, Ватсон! Как ты мог это допустить, Исполнитель?» – с горечью спросила своего Ангела-Хранителя Марина. Она остановила свои мысли на Том, о ком вспоминала непростительно редко. Ей показалось, что до ее руки кто-то дотронулся, как будто невидимая кошка провела по коже пушистым хвостом. Она услышала спокойный ответ: «С нормальным человеком у тебя было бы все стабильно, спокойно и нормально. Как у всех. А ты по натуре экстремал, ты просила жизнь не как у всех. Что ты ноешь? Я же не продал тебя в сексуальное рабство! Руки-ноги-нос тебе никто не ломал! И памперсы ты лежачему больному не меняла! Ты вообще почти все время чувствовала себя у руля, главой семьи, самой адекватной и ответственной в своем браке. Ты хотела быть сильнее Роба, и я это устроил, как мог. Я тоже не волшебник. Поэтому не надо жаловаться. Я этого терпеть не могу».
Марине стало стыдно за свое нытье. Она мысленно извинилась перед своим Ангелом-Союзником и задумалась. Ей нужен отдых. Встряска. Она записалась на сеанс мануальной терапии, к массажистке и психоаналитику, приняла решение установить себе русское телевидение и заказала книги на русском языке из интернет-магазина в Нью-Йорке «Ваша книга».
Наконец Марина повезла детей на пляж. Вдоль дорог росли высокие сосны, вечнозеленые цветущие олеандры и магнолии, азалии, ленкоранские акации. В Пенсильвании их нет. Зато в Пенсильвании цвела сирень, которой она не видела в субтропиках. Оказывается, для сирени нужна долгая холодная зима, чтобы она цвела, поэтому в северных штатах этот куст прекрасно себя чувствует. А во Флориде вместо привычных для русского человека сирени, рябины, облепихи, калины радуют глаз вдоль дорог и на клумбах другие интересные декоративные кустарники: лагерстремия – индийская сирень, камелии, каллистемон, бругмансия, гибискус и конечно же саговники, кактусы опунции и пальмы, пальмы, пальмы…
Там, на берегу теплого залива, в который впадали воды Атлантического океана, Марина сидела у воды, наблюдая за игрой своих мальчишек. Они развлекались тем, что своими детскими разноцветными ведрышками ловили медуз.
Слушая гул набегающих зеленых волн, Марина отдавалась своим мыслям. Может, Роб припарковался на ближайшей бензоколонке, курил и ждал-размышлял, наблюдал, как она уехала? Наверное, он хотел спокойно свершить задуманное самоубийство, без детей в доме? Ей вспомнился индийский фильм из далекого детства, в нем тяжело больной мужчина отталкивал свою любимую, обижал, чтобы она его возненавидела всем сердцем, а похоронив, поскорее забыла и начала новую жизнь. Вдруг ее Роб намеренно строил их отношения так, чтобы она не превратилась в безутешную вдову, бегающую на его могилку каждый день? Или она опять пытается его оправдать? Наслаждаясь величием залива, она думала, думала, думала… Наверное, нет ничего страшнее, чем потерять разум.
Марина жила в крупных и маленьких городах, около гор, леса и поля, и вот теперь – около воды. Прямо как Максим Горький, который «Мои университеты» написал, исколесив Россию-матушку. Только Марина исколесила Америку-мать, и не одна, а таская детей с собой. И с ней таскался ее невидимый Союзник, когда крыльями, когда хвостом. И она ощущала его присутствие снова, словно он лежал рядом, грелся на песке и говорил: «Каждому человеку нужно хоть раз в жизни постоять у подножия гор или берега океана, чтобы ощутить себя маленькой песчинкой, заменимой и недолговечной, от которой мало что зависит в этой жизни».
Глава пятьдесят вторая
Марина-донор
Психолог, к которому Марина ходила на сеансы раз в две недели, открыл ей глаза на то, что она слишком долго жила с двумя комплексами: Золушки и мученицы. И чтобы их сломать, нужно делать то, что никогда раньше не делала.
Радости Марины не было предела, когда почтой пришли результаты анализов: ее «пронесло», «Бог миловал», она совершенно здорова, и в ее редкой группе крови с отрицательным резусом нуждается мир. Марина решила съездить в лабораторию, куда когда-то возила мужа на терапевтический слив крови. Она не могла стать донором, пока жила с пациентом-гепатитником, так как считалась в группе риска. Теперь ей предстояло впервые попробовать себя в ипостаси донора. Выдержит? Не потеряет ли сознание? Давление, вес и уровень железа были в норме, в противном случае ей бы помахали ручкой. Медсестра задавала вопросы: «Был ли у вас секс с проституткой в последние шесть месяцев?», «Занимались ли вы проституцией за деньги?», «Живете ли вы под одной крышей с ВИЧ-инфицированным?», «Были ли в Европе или Африке с такого-то по такой-то год?» Инкубационный период у ВИЧ – три месяца, например, а у СПИДа – до шести лет. Поэтому вопросы должны выявить, относится ли человек к группе риска. Марина смекнула, что если бы она не понимала суть вопросов из-за незнания каких-то терминов, то ее бы просто отфутболили.
Медсестра Карла, грузная женщина в годах, которая задавала вопросы, проводила Марину к кушетке, накрыла теплым одеялом, спросила, на какой канал настроить телевизор. Несколько телевизоров были подвешены к потолку и радовали глаз бегущей строкой. Карла с удовольствием ответила на все вопросы любознательной русской. Марина узнала, что в США есть спонсируемые государством лаборатории, где люди безвозмездно сдают кровь не чаще чем раз в 60 дней, 500 мл крови спасает жизнь трем людям. «Не нужно быть врачом или полицейским, чтобы спасать жизни! – подумала воодушевленная Марина. – Кровь – это красное золото».
Другие лаборатории работают на фармацевтические и косметические компании: у людей собирают плазму, которая идет на научные исследования. Можно сдавать плазму два раза в неделю и получать за нее 60–80 долларов. Некоторые здоровые американцы постоянно сдают плазму, и их устраивает такой маленький, но дополнительный доход, который не облагается налогом. Карла поделилась, что это не для всех – плазму сдавать. Ведь нужно два раза в неделю тратить два-три часа на процедуру.
Марина внимала с любопытством, а потом, когда все закончилось, встала с кушетки, без головокружений и трясущихся коленей! Ей предложили сладкие пончики и булочки, печенье, кофе, холодные газированные напитки. Подарили красный фартук с надписью «донорская кровь». А также ее имя внесли в списки лотереи: среди добровольных доноров крови разыгрывался новый автомобиль! Оказывается, таким образом местный автосалон спонсировал Банк крови.
Марина твердо решила, что она – донор. Раз
