Бог ее помиловал и она не заразилась от Роба и выжила, то она обязана делиться своей кровью с миром.
«Чтобы не чувствовать себя песчинкой, от которой ничего не зависит», – шепнул Ангел-Хранитель.
Глава пятьдесят третья
Мужчина-мечта?
Седые американские ветераны пытались познакомить русскую вдовушку-красавицу со своими взрослыми детьми. Ей приятно было, что о ней заботится столько людей, но мысль, чтобы снова жить с американцем и говорить на английском, ей была неинтересна. Когда Марина стала понимать афроамериканских юмористов и слова песен, не говоря уже о быстро тараторящих телеведущих из новостей, она почувствовала себя «своей» среди «чужих». На любой вопрос могла высказать свое мнение вместо неуверенного: «А? Я плохо говорю по-английски. Мля-мля-мля. Сорри!» Но снова жить с человеком, который бы вспоминал свое сытое американское прошлое и детство, в которых никогда не было борща с гречневой кашей, березового сока, «Ну, погоди», «КВН», трехчасового стояния в очереди за сахаром или водкой по талонам и всего прочего, что делает русских русскими, – нет, это не для нее.
Роб при жизни любил трясти дерево своего интеллекта над Марининой головой и упоминать американские передачи и фильмы, которые она никогда не смотрела, и книги, которые она не читала. Хемингуэй и Бах, Эдгар По ему были незнакомы. Но зато всякая ерунда, на взгляд Марины, из серии «мужской детектив», про Джеймса Бонда и прочих крутых парней, были близки его сердцу.
Марина искала ответа в Библии. Ведь эта книга дает четкие указания, как поступать молодым вдовам. Замуж выходить поскорее, чтобы не распутствовать! Легко сказать – замуж! В свои 33 года она была совсем не такой женщиной, какой была, например, ее мама в тридцать три. Мама в тридцать три была не только матерью двоих детей, но и врачом с разными нужными в хозяйстве хобби: шила, вышивала, пекла наивкуснейшие торты «Наполеон» и «Шапка Мономаха», консервировала, умела подстричь-покрасить-сделать химическую завивку близким родственникам-соседям-подругам. Марина в свои тридцать три не умела ни шить, ни вышивать, ни консервировать, парикмахерское дело ее не интересовало, а выпечка стала казаться ненужной тратой времени. Ей было кому заказать и торт «Наполеон», и блинчики, если захочется… Филологическое образование в Америке оказалось неприменимым. И сама она чувствовала себя какой-то недоделанной, нереализованной, с акцентом и малолетними мальчишками. И еще с испорченной из-за банкротства кредитной историей.
В апреле 2007 года Марина «отметила» девять лет жизни в стране, которая стала ей второй родиной. Чего она добилась за эти годы в Стране Молочных рек и Кисельных берегов, куда так рвалась? Ездила из штата в штат, целых пять «обжила». Восемь переездов? Да, она умеет быстро коробки упаковывать… Десять освоенных малооплачиваемых профессий? Должность – начальница уборщиц? Уезжая из Узбекистана, она вовсе не ставила себе цель стать лучшей поломойкой-унитазочисткой в мире. Начать писать книгу о своих приключениях в Америке она не могла. О чем писать? О том, какая она дура пластилиновая, вляпалась в брак по переписке и теперь не знает, что делать со своей жизнью? Почему она не ставила себе цель уехать в Москву и стать телеведущей, например? С ее внешними данными и хорошо подвешенным языком у нее бы получилось неплохо! Некоторые ее подруги в Москве сейчас, кто-то в Австралии и Европе, Америке и Канаде. И все у них стабильно годами: муж, работа, профессия, одно и то же место жительства. А может, им скучно от этой стабильной жизни?
Маринины стареющие мамочка, бабушки и дедушка, которых она старалась всячески уберечь от негатива своего выживания в Америке, от ее книги про «замужем за американцем» со стыда, наверное, сгорели бы. А некоторые бывшие завистницы, строчившие когда-то вместе с ней письма за рубеж, и посмеялись бы: «Ага, так тебе и надо, жена американца хренова, мало тебе досталось!» Марина мысленно отвечала им так: «Да, вы совершенно правы, мне мало досталось. Мне мало досталось радости, любви, тепла, и вам я такой жизни не пожелаю».
У Марины и взгляды на жизнь изменились, планки стали другие. Ниже планки стали, наверное. Она уже не смотрела на людей через призму кастовых предрассудков. Статус и высшее образование не делали человека автоматически лучше, высокооплачиваемая специальность – добрее и щедрее, а возраст – мудрее. Неадекватные, гнилые поступки люди могли совершать в любом возрасте… Независимо от статуса и профессии. Ей бы в голову не пришло затушить сигарету даже о злейшего врага.
Марина вспоминала, как наивно полагала, что если Роб из хорошей христианской семьи, то у него мораль с этикой хромать не будут. А может, они и не хромали. На ее переживания приходили ответы от Союзника, ложась в сознании плавно, аккуратно, как кирпичики друг на друга. «Безумие имеет привычку развлекаться: взять приятного неглупого человека с хорошим воспитанием, как чистый листок бумаги, и вытворить с ним какую-нибудь поделку типа японского оригами».
В журнале «Психология сегодня» Марина прочитала статью о работе с мыслеобразами: представлять, чего ты конкретно хочешь от жизни, заказ этакий в пространство посылать и думать об этом. Ей нужен друг, союзник, мужчина. Она устала быть одна. И Ангел-Хранитель не в счет. Он же не может трубы чинить и крышу латать! Когда Марина приболела, то ни детей в школу не могла отвезти, ни еду им приготовить. Благо старший сынуля мог йогурт сам достать из холодильника, попить себе и братишке налить, телефон ей поднести.
Какой же он, идеальный мужчина? Самое главное, чтобы был нормальным. С патологией личности у нее уже был, и ей нужен адекватный, такой, который ей не будет напоминать Роба ни внешне, ни внутренне. Ясное дело, русский. Возраст и внешность не имели значения. Нет, имели. Молодые и ровесники ее не интересовали. Бездетные, которые не знали, что такое памперсы-сопли-визги, – тоже. Внешность тоже имела значение. Он ни в коем случае не должен быть высоким! Это так противно, когда во время домашних ссор-склок, без которых не бывает семейной жизни, мужчина с высоты своей что-то вопит и изрыгает недовольство-обвинения-мат-оскорбления! Нет, идеальный мужчина должен быть с нее ростом или даже ниже. Ниже – лучше. Лучше пусть она на него свысока смотрит. Не нужен ей мужчина-Шварценеггер, мужчина-шкаф, мужчина-громила: ночью такой ногу положит на женщину во сне и разбудит. Неудобства, однако! И ни в коем случае он не должен быть красавцем. А то начнет мозги ей парить, обратила ли она внимание, сколько женщин на него в магазине пялятся и завидуют ей? Этот нарциссизм ей ни к чему. И
