– Готова поручиться, это Уоллес их ко мне подослал.
– Нет, – возразил Самсон. – Они явились за мной.
– За тобой?
– Да… за Хобомоком.
Самсон пошел дальше – вниз, к лесу.
– Постой! Куда ты? – окликнула его Абита.
– Хобомока искать, – ответил Самсон и исчез за деревьями.
В поисках Анселя Фитча Уоллес обошел кругом почти весь Саттон и, наконец, отыскал старика под южной стеной, ворошащего длинной палкой какие-то кусты.
Глядя, как Ансель, раздвигая ветви, высматривает что-то у подножья кустов и пней, Уоллес невольно подивился его проворству – и это в такие-то годы!
Вскоре Ансель, присев на корточки, поднес к носу сорванный под ногами листок.
Уоллес вздохнул.
«Неужто я вправду надеюсь, что этот вздорный пустобрех сумет помочь? Может быть, ну его к черту?»
Но вспомнив, что именно этот «вздорный пустобрех» несколько лет назад ославил ведьмой вдовицу Мьюфорд и благодаря его свидетельству, благодаря его доводам ее отправили на виселицу, Уоллес тут же раздумал уходить.
При виде Уоллеса Ансель вздрогнул, сощурился, смерил его недоверчивым взглядом.
– Ты что здесь делаешь? – спросил он.
– Я мог бы задать тебе тот же вопрос, да только прекрасно знаю, что у тебя на уме.
– Стало быть, знаешь? Вот как? Тогда давай-ка я тебе кое-что покажу.
Подняв палку, Ансель ткнул ею в россыпь следов на земле.
– Чьи следы?
– Как чьи? – удивился Уоллес. – Козьи, конечно. Наверное, одной из коз Гуди Диббл: она их здесь часто пасет.
– Ага, ага. А будь ты Дьяволом, как бы в деревню к нам пробирался, чтоб мы не заметили?
Уоллес недоуменно пожал плечами.
Ансель, довольно осклабившись, достал из кармана коута листок пергамента, развернул его и показал Уоллесу около полудюжины рисунков – отпечатков копыт самой разной величины и формы.
– Глянь вот на этот, – пояснил он, ткнув пальцем в самый большой. – Найден и зарисован возле мертвого тела вдовы Пратт. Люди болтают, будто ее попросту сердце подвело, но мы-то с тобой знаем, в чем правда! А теперь сюда погляди, – велел он, снова указывая на землю. – Видишь вот эти? Разве не точно такие же?
У Уоллеса волосы поднялись дыбом.
– Вижу. В самом деле, как две капли воды.
– Косиног хитер. Думает, если ходить, где козы натопчут, никто не заметит. Но старый Ансель тоже не промах, его на мякине не проведешь!
– Знаю, – улыбнулся Уоллес. – Потому-то к тебе и пришел.
Ансель поднял на него вопросительный взгляд.
– То есть?
– Я точно знаю, где прячется Дьявол. Только с доказательством этого кой-какая помощь нужна. Кто бы, по-твоему, мог мне в таком деле помочь?
Ансель поднялся на ноги, расправил плечи, сверкнул выпученными рачьими глазками.
– Я-то уж точно могу.
– Вот и замечательно. Тогда слушай, что расскажу.
Пекоты бежали все дальше и дальше в лес. Самсон бежал следом, держась чуть позади. С ним явно играли, и он поддержал игру: оставался на виду, но догонять бегущих не спешил. О том, что он рядом, пекоты знали и намеренно вели его за собой – это Самсон чуял явственно. Бежали они целый день, и довольно быстро, петляя сквозь заросли вдоль ручейков и звериных троп.
С наступлением темноты Самсон впервые, задолго до того, как сумел хоть что-нибудь разглядеть, почуял впереди деревню, запах людей – человечьих костров, человечьей пищи, человечьего пота и крови. Вскоре вдали, за деревьями, замерцали огоньки факелов, а после лес кончился. Добежав до опушки, трое пекотов скрылись в деревне. Самсон, проводив их взглядом, остановился, прислушался. Сквозь детский гомон, сквозь плач младенцев, сквозь чьи-то перебранки и смех издали доносился негромкий, протяжный напев.
Чуть подождав, Самсон вышел из зарослей и тоже направился прямо в деревню. Прятаться он не трудился, шел у всех на виду: первым делом ему хотелось взглянуть, как люди примут его появление. Все это казалось странно знакомым, словно нечто подобное он проделывал не в первый раз.
Стоило обитателям деревни заметить его, Самсон почуял их страх. До смерти перепуганные, пекоты хватали детишек, спешили укрыться в хижинах, и вскоре на виду не осталось ни души. Воцарившуюся вокруг тишину нарушал лишь все тот же напев.
Голос поющего зазвучал громче. Идя на звук, Самсон пересек деревню и оказался у подножия крутой скалы. Высоко наверху, над одним из уступов, темнел, заслоняя ночное небо, силуэт человека.
Человек это был Самсону знаком.
Отвесный обрыв Самсон одолел с легкостью и проворством горного козла. Поднявшись на край уступа, он обнаружил, что человек исчез, однако чуть дальше в склоне утеса обнаружился вход в пещеру. Из пещеры тянуло дымом, внутри мерцали неяркие отсветы пламени.
Войдя в пещеру, Самсон увидел перед собой уходящий вглубь коридор. Легонько касаясь ладонью стены, изукрашенной сотнями наскальных рисунков, он двинулся дальше, прошел несколько дюжин шагов и оказался в небольшом подземелье величиной примерно с одну из оставшихся внизу хижин.
Стены подземелья от пола до потолка были увешаны черепами и масками всевозможных размеров и форм. Затейливо украшенные сигиллами, перьями, костями, маски соединяло между собой множество длинных шнуров из тростникового волокна, травы и волос, придававших пещере изрядное сходство с паучьим логовом. Все это тоже казалось до боли знакомым, будто Самсон здесь не в первый раз.
Посреди подземелья, в кругу камней, горел костер, а по ту сторону пламени ждал тот самый человек.
Сидевший, скрестив ноги, на одеяле, человек негромко пел без слов. Лицо его прикрывала безглазая белая маска, резной деревянный круг вроде лунного диска. Невероятно старый на вид, ни слабым, ни хрупким он отнюдь не казался – напротив, выглядел гибким и полным сил. Его морщинистая кожа была припорошена пеплом, заплетенные в две косы серебристые волосы парой змей вились вдоль спины.
Сняв маску, поющий явил взгляду гостя лицо – мертвенно-бледное, с темными линиями, тянущимися сверху вниз, от лба к подбородку… лицо ведуна из видений Самсона.
Вокруг глаз хозяина подземелья темнели черные кляксы. Оборвав напев, он поднял веки, и глаза его ярко блеснули в тени глубоких глазниц.
– Ты, я вижу, в растерянности? – спросил он, устремив на Самсона немигающий взгляд.
