– Наложила на себя руки.
– Печально. Такое часто случается в других городах.
Подняв на меня взгляд, она притянула меня и резко впилась в мои губы, не давая мне ни на секунду опомниться, но тут же отстранилась, словно испугалась.
– Что не так?
– Рауна покончила с собой, когда узнала, что маг, которого она любила, умер, сгорая в собственном огне.
– Вот значит как. Видимо, она нарушила клятву.
В ее взгляде я прочел беспокойство обо мне. Еще никогда никто не беспокоился о Темном Боге. Глаза заблестели, словно вот–вот из них вырвутся слезы
– Если с тобой что–то…– я не дал ей договорить, накрывая ее губы своими. Чувствовал, как она дрожит, но было сложно понять, чем вызвана эта дрожь. Желанием овладеть мной или же беспокойством за меня?
Я приподнял ее за ягодицы и усадил на край стола. Стремительно врываясь в ее рот, терзал ее губы, лишь бы она не думала о плохом.
– Меня не так–то просто убить, – пытался перевести дыхание, которого с ней переставало хватать. – Да и кто будет защищать мир?
– Но есть же другие Высшие маги.
– И много ли их?
– В твоем кабинете тоже артефакты, не дающие магии стихий проникнуть?
– Нет, с чего ты взяла?
– Обычно нам не удается, хм… Сблизиться, когда рядом стихии.
– Ну, может, они смерились? – я примкнул к ее губам, уводя от негативных эмоций. Пальцы настигли пуговиц, которые одна за одной расстёгивались, оголяя красивые девичьи формы. Не торопился переходить черту, но наслаждался каждым ее тяжелым вздохом и стоном. Покрывал поцелуями ее шею, а она заводилась от этого еще сильнее, зарываясь пальцами в моих волосах и сжимая их крепче.
– Эльтар… – выдохнула, когда я, спускаясь ниже, начал целовать ее грудь, через тонкий, белый кружевной браллет.
– Таира... – я все же отстранился и нехотя начал застегивать пуговицы ее кофты. – Уже поздно и тебе пора спать. Ты пойдешь ко мне?
Она посмотрела на меня озадаченно, взяла мою руку и ладонью приложила к своей щеке.
– Лучше я отправлюсь к себе, иначе придется затащить тебя в постель. А потом ты будешь винить меня, что я воспользовалась тобой. И будешь настаивать, чтобы я, как порядочная девушка взяла тебя в мужья.
Я рассмеялся, прижимая ее к себе, и понял, как же мне все–таки повезло.
***
После утренней встречи с Таирой чувствовал, что та злится на меня. Мне были чужды эмоции и чувства о смерти кого–либо. Ведь я никогда никого и ничего не терял. Я пытался понять её. Пытался понять, что же именно у смертных вызывает такую острую боль, когда их оставляет дорогой им человек. Ведь всякой душе надлежит вернуться к источнику существования, к Хаосу, и это неизбежно. И по законам бесконечности ее душа снова вернется в этот мир, но уже в другом обличии. Но что, если бы не стало Таирланы? Чтобы я испытал, осознавая, что не почувствую её тепло, её запах и прикосновения, которые заставляли меня гореть изнутри, заполняя силой? Что, если я не услышу больше её голоса, не увижу улыбки и небесных глаз? Что если я так и не увижу её танец?
Грудную клетку сдавило с такой силой, что мне стало нечем дышать, словно тьма пытается заполнить каждый мой орган. Душа застыла. Я ощутил как руки стали ледяными. Не воображаемая, а самая настоящая физическая и душевная боль.
В мире не нашлось бы никого, кто бы смог ее заменить…эту девушку. Мысли о ней, это единственное, что согревает. Теперь вечное бытие не кажется тюрьмой. Наверное, я бы перестал существовать, если бы ее не стало. Я отправился бы за ней к Хаосу или в неведанные миры, даже если бы нужно было уничтожить этот мир, даже если бы пришлось умереть самому. Вечный, неизменный поток времени теперь не кажется нескончаемо пустым. И душа бессмертна, пока тебя ждут, пока о тебе волнуются и скучают.
Почему Боги не испытывают это? Наверно это чувства слабости. Чувства, которые могут убить бессмертного. Чувства, которые могут Богу вернуть его силу и величие.
Теперь я понимал, что является силой жизни и силой разрушения.
Чувства, не знакомые ни одному Богу. Пока она рядом. В темноте проявляется свет…
Очередная холодная ночь устремлялась за горизонт, уводя за собой яркие светила бескрайнего темного неба и приводя в мир новый день.
Я пытался организовать программу занятий для жрицы, чтобы развить ее дар и силу. Сегодня утром она должна быть на церемониальном сожжении умершей жрицы, а значит, маловероятно, что я ее увижу сегодня. Но совершенно не этот факт испортил моё утро…
– Ну здравствуй… брат, – на пороге моего кабинета стоял Агросс.
– Что привело тебя? – Темный прошел, осматривая помещение с каким–то пренебрежением, и уселся на диван. Мне не понравилось его неожиданное появление в академии, хотя бы потому что мне казалось, именно он снился Таире.
– Заскучал по родственничку, — злобно рассмеялся Темный, закинув ногу на ногу.
– Ты то бегаешь от меня, то появляешься на пороге. Агросс, в чем дело?
– Когда же я бегал от тебя, братец?
– Я повторюсь, что тебя привело? У меня не так много времени. Мне нужно идти на занятия.
– У тебя не так много времени? Ваал, ты меня поражаешь. С каких это пор у Бога, что живет вечно, нет времени?
– С тех самых как Бог обзавелся детьми, – я встал, и оглядел сидящего Агросса, который явно не стремился покидать мой кабинет. – Что случилось?
– Почему должно что–то случиться, чтобы я решил тебя проведать?
– Потому что ты никогда без дела не заявляешься.
– На Северных землях выпал снег. Сойдет за причину?
– Вполне.
Немного поразмыслив, я решил, что нужно вернуться в Чертоги. Лоттера с радостью взяла на себя дополнительные часы, намекая, что хочет что–то особенное взамен. Пришлось пообещать ей знакомство с моим братом, правда, Агросс еще не в курсе такого расклада. Впрочем, он слишком падкий на женщин, поэтому навряд ли он откажется.
Мы шли по заснеженной дороге, закрывая лицо от метели. Снегу намело столько, что мы утопали в нем покалено. Земля, словно укутанная в саван, искрилась и переливалась в перламутровые оттенки, а ветер завывал, словно демон из замерзшей бездны.
– А на границе Южной империи воды нет. Оказывается, она вся тут… кристаллизовалась, – стряхивая прилипший снег с сюртука, я прошел в имение, на пороге которого нас уже встречал Валар и Раил.
– Как здорово, что здесь сегодня все мы собрались, — залился смехом Агросс, проходя в дом, и оставляя снежные следы.
Вчетвером мы сидели у камина и наблюдали, как бушует синие неугасаемое пламя.
– Тебе не надоело все это, Ваал? – прервал тишину Агросс.
