Этот мужчина вот уже семь лет старается быть мне папой, и у него это выходит куда лучше, чем у того, кто пыхтел целых пять минут, передавая мне свои гены.
Завтрак был довольно шумным: не только у нас с Беном накопился целый вагон забавных историй, которыми не терпелось поделиться.
Я рассказывала про семейные вечера и ночи кино, про девичники на кухне и посиделки на природе, про поход в боулинг и горы, ловко огибая при этом интимные подробности выяснения наших с Беном отношений.
Мама же с Уолтером поведали нам о своем отдыхе в Европе. О том, как одна плакала над убитыми ради еды лягушками, а второй чуть не упал с каноэ, и как они, не успев на последний автобус в Будапеште, чуть не заблудились, бродя под луной.
Мама притащила целый чемодан сувениров, которые уже распихала по всему дому, но парочку приберегла для нас с Беном. А милую музыкальную шкатулочку в последний момент решила вручить Роуз лично. Заверяла, что нашей «помолвки» за чаепитием будет избегать, как продавцов-консультантов в супермаркетах, но мне все равно было не по себе от этой затеи. Да и косилась на нас мамуля с каким-то неподдельным любопытством в карих глазах.
«Все-то она подмечает», — подумала я и, как только Бен отправился в город по делам, получила тому подтверждение.
— Доченька, ты не хочешь мне ничего рассказать? — невинно поинтересовалась мама.
— Как сильно я тебя люблю? — улыбнулась я, обнимая ее со спины и радуясь столь родному смеху в ответ.
— Бен с тебя глаз не сводил, — подключился к беседе Уолтер. — Что между вами происходит?
Мои щеки начали краснеть, и я спрятала их за мамиными волосами, потираясь носом о ее спину. Супруги синхронно выдали: «Ясно» с улыбкой в каждой букве и тут же сменили тему обсуждения.
— А какая у Бена любимая еда?
— Мм? — я выглянула из копны рыжих волос.
— Что приготовить? — спросила мама. — Закуской у нас будут луковые колечки во фритюре, которые обожает Уолтер. На десерт — фисташковое мороженное, по части которого выступаем мы с тобой. А вот на основное можно приготовить что-то по желанию второго гостя. Что Бен любит больше всего?
Я открыла и закрыла рот. Теряюсь в догадках, на кого смахивала больше: рыбу или интернет Explorer.
Понятное дело, некоторые представления о вкусах Бена у меня имеются. Я знаю, что он тихо — а иногда очень громко — ненавидит тыкву, выковыривает изюм из булочек (тот прилипает к зубам), смотрит на гороховый суп как на рвоту и плюется черным чаем (а еще липовым «эликсиром молодости» Роуз, но это отдельная тема — им плюются все). Я также в курсе, что у него аллергия на клубнику, потому что однажды мое фруктовое парфе (первое и последнее) закончилось больницей. Мне известно, чего стоит избегать, но предпочтения…
— Из меня никудышная подруга, — уныло постановила я. — Знаю только, что не любит.
— Это уже много, — подбодрил отчим.
Не успокоившись его словами, я отправила Бену сообщение. Ответ пришел через три минуты:
«Все, кроме горохового супа. И, конечно, тыквы.»
«А еще изюма, черного чая и клубники?» — тут же напечатала я с глупой улыбкой влюбленной девчонки.
Ответом мне был подмигивающий смайлик.
— Все! — чуть ли не пропела я. — Он любит все, кроме того, что есть в моем списке исключений.
Уже почти закончила перечислять довольно короткий список, когда телефон вновь завибрировал:
«У тебя самая вкусная лазанья в мире, Лоис;)»
Намек поняла и тут же поникла. Все же есть у него любимое блюдо, а я ни сном ни духом. Улыбка пропала, брови насупились, руки сами потянулась к фартуку.
Доставала фарш из морозильной камеры в подвале и думала, что льстит Бен вообще безбожно. Вот прямо-таки лучшая в мире, серьезно? Вечно же края подгорают и сыр местами как резиновый попадается. Ну, что поделать, придется реабилитировать гордое звание лучшей подруги: готовить ему ту несчастную лазанью. Может, хоть в этот раз вытащу вовремя.
67
Я крутилась перед зеркалом в ванной, разыскивая позиции, в которых меня фотографировали бы для каталога нижнего белья. Ну, будь я на размер-другой тоньше.
Келли настаивала на том, что на свадьбу Трэйси под платье мне следует надеть один из комплектов белья, который мы разработали с ней и Евой. Выглядел он действительно отлично, а сидел так, будто был сшит специально… А, погодите, так и есть.
Я осознанно не мерила «сырое» изделие. Особенности собственной фигуры и нюансы при пошиве на нее знаю от и до — в том, что сядет как положено, не сомневалась, поэтому хотела оценить сразу конечный результат и ахнуть, как было обещано моей белокурой подругой. Что ж, ахнула, и даже не раз.
Бюстгальтер без косточек нежного персикового цвета с вышивкой нитками лишь на тон темнее ткани (кое-где встречались узоры белым) совершенно не ощущался на теле. Низ комплекта не оставлял фантазии возможности полетать, но все же дивным образом скрашивал наготу. Последним — но не по значимости — штрихом был расшитый пояс с подвесками для чулок. Их я тоже натянула, намереваясь оценить эффектность образа в целом.
Белая эластичная ткань сделала ноги настолько манящими, что я и сама не удержалась от того, чтоб потрогать кружевную резинку, заскользить от колена к подвязкам и обратно. Поудобнее умостила грудь, радуясь появлению намека на ложбинку, облапала и оценила удачно подчеркнутую талию, целлюлитную, но — как там выразился мой «женишок»? — аппетитную попу.
Очень захотелось продемонстрировать себя красивую Бену. В таком виде должно соблазнять возлюбленных, а не скрываться платьем и топать на какую-то там унылую свадьбу единокровной сестры.
— Лоис? — постучал в дверь тот, кого думала охмурять.
Может, я начала выделять особенные феромоны, которые его привлекли? Или думала слишком громко?
— Сейчас, только оденусь, — отозвалась я.
Схватила махровый халат, когда дверь открылась и Бен споро очутился внутри, прижался к деревянному пласту спиной. Улыбка расплывалась по его лицу, пока глаза скользили по мне так медленно, словно он пытался растянуть удовольствие.
